29 
«Позер!» — откровенно зевнув, подумал Алексей. Сплошное самолюбование! Ни единому слову он не поверил. Клишин — великий лжец. А насчет желания отомстить — это интересно. Фантазия у Павла Андреевича богатая. И вновь холодок по спине. Не запрятал ли мстительный человек где-нибудь ампулу с ядом? Например, на даче у соседа.
Потом он представил себя на месте Клиши-на. Вспомнил южные фотографии, на атлетическом теле откровенные плавки… «Ох, кабы мне бы! — вздохнул и пошел к холодильнику, за последним мороженым. Врет негодяй Клишин! Он от себя в восхищении! Кого хочет обмануть? И зачем?» «Смерть на даче» была на время заброшена.
Съев мороженое, Алексей захотел жареной картошки. Он включил на кухне телевизор и попытался выслушать версию первого канала о Текущих событиях в стране и мире. Устав от избитых фраз, он выключил телевизор. Надо засесть за клишинскую «Смерть на даче». Наверное, этот доморощенный гений решил умереть, чтобы имя его прогремело. Хотел быть живее всех живых. Хоть после смерти — а на пьедестал! Алексей уже поставил Павлу Андреевичу диагноз — мания величия.
Вот, пожалуйста! Очередное подтверждение! Что Клишин был типичный псих, больной! Очередная страница «Смерти» начиналась словами: «Творчество — это состояние нервного стресса». Алексей с трудом собрался с силами, чтобы заставить себя читать.
«Смерть на даче». Отрывок
«…стресса. Писатель — всего лишь проводник, он похож на электрический провод, по которому идет ток. Дело в том, что даже сам воздух насыщен словами. Все давно уже написано. Все существует. Мы живем в мире, параллельном лучшему из миров. Надо только услышать и донести его идеи до сознания людей. Обижаясь на меня, люди и не подозревают, что я всего лишь зеркало. Да-да, именно зеркало! Потому что я только отражаю их самих, их слова, настроение, мысли. Если человек добр, хорошо относится к людям, если он внутренне не агрессивен, я ему улыбаюсь и говорю приятные вещи, от которых, в свою очередь, улыбается он. Но таких, увы, мало! Большинство — люди с большим самомнением, пренебрежением к окружающим, лицемерные и скрытные. Они говорят гадости завуалированные и очень обижаются, когда слышат в ответ гадости откровенные: а именно — правду о себе. Если их неискренняя улыбка, отразившись от моего лица уходит обратно к собеседнику как отвратительная гримаса, разве я в этом виноват? Как писатель я всего лишь изучаю, я настраиваюсь на того человека, с которым в данный момент нахожусь рядом. Настраиваюсь, словно на определенную волну радиоприемника, я его ловлю, а потом слушаю и отвечаю тем же. Вот и все. И, как говорится, нечего на зеркало пенять…
У меня очень много врагов. Все мои знакомые в итоге становятся моими врагами. И женщины, которых я бросаю. А бросаю я их потому, что иначе не могу. Жениться? Я не сумасшедший! Многие люди меня просто ненавидят. Плохо мне от этого? Не знаю. Во всяком случае, мое творчество имеет одну неприятную особенность: оно не видит ничьих достоинств. В центре повествования непременно должен стоять положительный герой, которому сочувствуешь. Поскольку я не вижу героя, то хочу, чтобы сочувствовали мне.
Я несчастный человек, и мне это нравится. Скажите, что может написать счастливый человек? Слюни в шоколаде. А несчастный? О! Несчастье имеет столько оттенков, что скучать не приходится! Страдают все и очень разнообразно. Миг наслаждаются и вечность страдают. Поедят под Новый год салатов, пропитанных майонезом, напьются всякой дряни вволю, испытают минутный кайф — и весь следующий день мучаются газами, а еще неделю выводят прыщи на лице. Вот это и есть счастье и его последствия. Я, например, чем больше накануне ною и жалуюсь, тем лучше у меня на следующий день все получается. Мой рецепт удачи — действие от противного. Дарю человечеству.
Как видите, поводов меня убить было предостаточно…»
Тут Леонидову стало смешно и он невольно хрюкнул. Этотпарень, и впрямь, страдал манией величия! И место ему было — дурдом! Особенно Алексею понравилось про параллельный мир. Это уже просто диагноз. «Надо только услышать и провести идеи…» Значит, уважаемый Павел Андреевич слышал голоса, которые приказывали ему делать людям пакости? Теперь более или менее понятно. Уже кое-что.
Леонидов отбросил листки и набрал номер Сереги Барышева. Трубку взяла Анечка:
— Аня, Барышев дома?
— Алексей Алексеевич?
29 
