очень нудно 
60 
— Слышали, как представился вашей маме? Каюсь, тщеславен. Но зато мне предложили чашечку кофе. Наверное, не каждому случайному гостю такая честь?
— А мне что предложить?
Их взгляды встретились. Ее глаза были гораздо светлее, чем у матери, но временами в них тоже закипала расплавленная сталь.
— Леша! — услышал вдруг Алексей. Голос доносился со стороны его участка. — Леша, где ты?!
— Жена, — деланно вздохнул он. — Улетаю.
— Не забудьте ей сказать, что просто включали насос! — крикнула ему вслед Соня. И звонко рассмеялась.
«Ох, и девушка, — сокрушенно вздохнул Алексей, перелезая обратно через забор. — Красивая? Все они красивые в двадцать-то лет! Тут что-то другое. Не простая девушка, с чертовщинкой. Надо держаться от нее подальше. Или, напротив, поближе?»
Жена стояла по ту сторону вишен. Синие глаза потемнели. Леонидов понял: сгустились грозовые тучи. Им недовольны.
— Саша, я включал им насос, — виновато сказал он.
— Да? Такие беспомощные?
— Они женщины городские, привыкли, что вода льется из крана, стоит лишь вентиль открыть. Их можно только пожалеть.
— А меня? Я какая? Живу здесь одна целую неделю и не зову на помощь никаких мужиков. Подумаешь, цацы! Дамы из высшего общества! А ты, как дурачок, и побежал, только тебе свистнули!
— Саша!
— Замолчи! Где ты болтаешься целую неделю? С кем?
— Да почему я должен оправдываться? — Он разозлился. Обидно было не то, что подозревав ют, а то, что повода для ревности абсолютно не было, — Все беременные такие нервные?
— А все мужики такие сволочи?
— Да ты что?! С чего вдруг?!
— Если еще раз там тебя увижу…
— Ультиматумы будешь ставить?! А чтобы не убежал, будет двое детей?! Все бабы так делают: свяжут по рукам и ногам, а потом права качают?!
— Да ты после этого…
— Уеду после этого. Дура!
Он побежал в дом за штанами. Саша зарыдала. Леонидов уже с трудом верил в то, что эта ревнивая истеричка — его любимая жена. Он психанул и сел в машину. Она не права. Значит, должна его остановить. Мотор взревел, «Жигули» выехали из ворот, краем глаза Алексей заметил, что жена за ним не бежит и останавливать не собирается.
«Дура! Ну и пусть! Сколько можно меня пасти? И что я такого сделал? Показал женщинам, как включать насос! "Я тут целую неделю одна, мне никакие мужики не помогают…" А я там один, по такой жаре! Вкалываю, как проклятый, а вместо покоя по выходным сплошные истерики. Туда не ходи, этого не делай. Как бычок на веревочке! Надо мне? Друзья убегают, едва ее завидев, на бабу другую не посмотри. Что я, не мужик? Как будто сейчас же полезу на какую-нибудь. Дура!»
…До вечера он болтался по Москве, домой не хотелось, возвращение на дачу унизило бы его в собственных глазах. Алексей съездил в центр, зашел со злости в итальянский ресторан пообедать. Одна его знакомая из прежней жизни, той, что до женитьбы, была большой любительницей пиццы. Потом он приезжал сюда и с женой, когда стал зарабатывать приличные деньги в «Алексере», но Саше не понравилось. Она не любила рестораны. Его именно это и привлекало. Домашняя, уютная женщина, хорошая жена, замечательная мать…
Теперь он сидел за столиком один и злость постепенно проходила.
«Ладно… Завтра поеду мириться. Не разводиться же из-за ерунды. Развестись с Сашкой? Смешно. Она — моя женщина. Столько лет ждал, своего счастья, и — нате! Так почему? Наверное, нервы. Работа. Да еще этот писатель. С его непонятной книгой. "Смерть на даче". Чтоб его…»
Алексей вспомнил, что в восемь часов вечера его ждет Михин. Теперь ему не хотелось ехать к Алле. И вновь заниматься делом Клишина. Но обещал ведь! «Может, дома еще у Гончаровых никого не будет?» — с надеждой подумал он. Но, увы! Алла была дома. Сначала она не поняла, что за люди к ней пришли, чего хотят. И долго не пускала в квартиру, возмущалась, пробовала кому-то звонить. Появление участкового все расставило по местам. Михин действовал как лицо официальное, и хозяйка смирилась. Она села в кресло, закинула презрительно ногу на ногу, закурила длинную коричневую сигарету и заявила:
— Ищите. Здесь все равно ничего нет.
Ампулу с разложившимися остатками безвредного теперь цианистого калия нашли в том самом кармашке дамской сумочки, в котором, как описал Клишин, лежали и старая губная помада, и носовой платок, пахнущий жасмином. Алла Константиновна больше удивилась, чем испугалась. Соседи — понятые расписались в протоколе и ушли. Ушел и участковый.
60 
