очень нудно 
64 
«Так это ж они дом подожгли! — дошло до него. — И я там должен был оказаться».
Теперь уже расшибленный лоб и изрезанная грудь, а так же две безвозвратно загубленные бутылки водки казались ему нереально малой платой за жизнь. Страх прочно поселился в его душе, ему казалось, что в толпе, присутствуют те, кто хочет его убить.
— Не было меня здесь, — шептал Валик, пробираясь вдоль забора. — Не было! Ну вас всех к черту, я ничего не сделал!
Отойдя метров на сто, Валик побежал. Мозг его лихорадочно искал ответ на вопрос: за что?
«Может, машину у кого из „крутых“ украли, а „крутой“ вычислил, приехал на разборки? Но тогда это уж слишком. Если мужик хотел машину вернуть, то четыре трупа даже за навороченную тачку — жирно будет!» Оказавшись дома, Валик придумал для себя приемлемое объяснение. — «Точно, тачку, небось, украли, на запчасти развинтили, вот Копоть и не сумел вернуть машину. Мужик крутой попался, рассчитался по полной программе, чтобы другим не повадно было. Яшка Клещ, конечно, дурак, думал отсидеться у Толика, спрятаться, а ни за что под замес попал — смерть нашел. А я, наверное, под счастливой звездой родился. И пить-то мне особо не хотелось, но как будто внутренний голос в голове шептал: иди за водкой! Вот я его и послушался. Прежде он меня не подводил, не подвел и теперь».
Обращаться к докторам Валик был не приучен, зона научила его полной самостоятельности. Выпив стакан сорокаградусной вместо наркоза, он заправил в иглу суровую нитку и сам принялся зашивать порезы, потому как обращаться к врачам — значит, накликать на свою голову неприятности.
«Они обязательно сообщат о визите в милицию, а те потом нагрянут домой. Посыплются вопросы: что? где? почему?.. Еще, чего доброго, повесят на меня поджог дома Толика Копотя!» — думал бывший зек, сидя в своей халупе.
Глава 10
Ночное происшествие оставило в душе у Иллариона Забродова неприятный осадок. Он был привычен к виду крови, на трупы мог смотреть так же равнодушно, как на поваленное бурей дерево. Но раньше были другие трупы, другая кровь. Война, разрушение всегда ужасны, но гибель мужчины — не то же самое, что гибель женщины. А если женщина погибла несправедливо…
…хотя может ли смерть вообще быть справедливой? И тогда уже неважно, кем она являлась при жизни — проституткой, воровкой, известной актрисой или председателем правления банка. К «смерти вообще» можно привыкнуть, но не к конкретной «смерти».
Наверное, именно поэтому Илларион чувствовал себя с утра в большой квартире не слишком уютно. Спокойствие, к которому он раньше стремился, оборачивалось для него теперь одиночеством. Не помогало даже присутствие в доме пса. Доберман чувствовал настроение хозяина. Собаки всегда чувствуют смерть, в каком бы виде она не объявлялась в доме. Забродов почувствовал, что случившееся на дороге крепко зацепит его. Не знал как, с какой стороны, но это неприятное ощущение не покидало его.
Поэтому когда раздался телефонный звонок, Забродов охотно взял трубку, хотя обычно отвечал через силу, недовольный тем, что его беспокоят.
— Алло!
— Вот теперь-то ты меня не узнал, — послышался радостный голос полковника Мещерякова.
— Да.
— И знаешь, почему ты меня не узнал? Потому, что мы не виделись меньше десяти дней.
— Что ж, на этот раз тебе кое-что удалось, — рассмеялся Забродов.
— Говорят, ты уже отличился?
Илларион не стал ни соглашаться, ни опровергать, потому, что не знал, о чем пойдет разговор — то ли о сбитых на дороге девушках, то ли о торговцах наркотиками, с которыми он разобрался на холме неподалеку от рынка. О торговцах знал только Феликс. Иллариону же не хотелось, чтобы об этом говорили в ГРУ.
— Видишь, и я кое-что о тебе знаю. Помощь твоя нужна, Илларион.
— Надеюсь, ты помнишь, Андрей, родному ведомству я согласен помогать сейчас только консультациями?
— Именно консультация мне и нужна.
— В качестве кого?
— Ты не только классный инструктор, — принялся льстить Иллариону Мещеряков, — но и большой знаток восточных языков.
— Восточные языки — понятие неопределенное, — хмыкнул Забродов, — это то же самое, что сказать «западные языки». Можно отлично знать польский, но ни слова не понять из уэльского, который относится к кельтской группе.
— Не лезь в дебри, — предупредил Мещеряков. — И только не притворяйся, что не понимаешь по-арабски.
64 
