очень нудно 
54 
– Я хочу видеть вас завтра утром, Александрин. На прежнем месте.
– Я каждый день ждала вас там…
Он отошел от Шурочки, вынужденный прерваться для того, чтобы сделать фигуру. На него косились, потому что здесь, в провинции, мазурку танцевали по старинке: легко и бравурно, щелкая каблуками и высоко подпрыгивая. Движения же Сержа были намеренно томные, ленивые, и, казалось, он был чрезвычайно обременен необходимостью их выполнять. Трудно было представить себе, что его рука может удержать повод во время бешеной скачки или тяжелый дуэльный пистолет на весу. Но Шурочка знала, какие они на самом деле сильные, его руки! В критический момент его взгляд, так же как и тело, становится стальным. Дамы, похоже, находили его танец оригинальным и чрезвычайно интересным. Когда он снова оказался подле нее, Шурочка повторила:
– Я ждала тебя каждый день.
– Я не мог приехать…
Их напряженное объяснение все время прерывалось паузами: две-три фразы и фигуры танца, когда оба делали что-то обязательное, что мало их волновало.
– Только не говори, что ты был так болен, что не мог приехать.
– Я был совершенно здоров…
В воздухе повисла пауза, после которой он произнес:
– Я был озабочен своими мыслями, тем, что я – подлец, что так с тобой поступил…
– А теперь тебя уже это не волнует?
– Мне все равно. Глядя на тебя, я забываю обо всем…
– …и даже не мог написать? Хотя бы о том, что ты меня бросил!
– Я и в самом деле был готов уехать.
– И?
– …умоляю тебя, приезжай. Я не могу без тебя жить…
Шурочка едва не заплакала. Ну вот, все сначала! Лучше бы он и в самом деле уехал! Почему он так переменился? Потому что она самая заметная молодая особа на этом балу и все на нее смотрят? Спасибо бриллиантам графа! Граф!
Она вдруг увидела его в дверях бального зала. Алексей Николаевич стоял и смотрел на них с Соболинским. Выражение его лица показалось ей странным.
– Ты знаком с графом Ланиным? – спросила она во время следующей фигуры.
– Ты имеешь в виду чучело в отвратительном фраке, напоминающем вицмундир? Которое стоит в дверях и смотрит на нас?
– Не смей! Он – благороднейший, добрейший человек!
– Вот как? – неприятно усмехнулся Серж. – Когда ты успела так коротко его узнать?
– Ты что, ревнуешь?
– К нему? Он же придворный. Что может быть отвратительнее и скучнее?
Шурочка не верила в то, что Серж так презирает светское общество. Все это было позерством: и ленивые движения, и томность, и ненависть к мундирам и чинам. Почему Соболинский не хочет служить? Обременять себя не хочет?
– Мы с графом встречались, – нехотя сказал он.
– У графини Б*?
Он неприятно усмехнулся.
– Сережа? Что происходит?
Это была кульминация мазурки, и она на миг очутилась в его объятиях. И свидание, которого он добивался, было тут же обещано. Серж, добившись своего, исчез из зала и не стал принимать участие в котильоне. Шурочка подумала, что Соболинский пошел играть в карты. Граф Ланин тоже удалился.
Котильон был одним из заключительных танцев. Общество к тому времени становилось настолько непринужденным и веселым, что он превращался в игру. Чего только не придумывали во время котильона здесь, в провинции! С веселыми шутками делали крест и сходились на круг, сажали даму и подводили к ней кавалеров, дабы избрала, с кем захочет танцевать, становились перед нею на колена, делали фигуры с шутками и подаванием карт и сделанных из платков узелков. Шурочка сразу же попала в центр этого водоворота и включилась в веселую игру. Она выбрала Лежечева и, наконец, услышала все те гневные слова, что он для нее приготовил:
– Александрин, ваше поведение…
– Я веселюсь на балу.
– Он весь вечер был рядом с вами, в то время как я…
– Весь вечер были с Жюли.
– Вы решительно не хотите никаких объяснений.
– Я хочу танцевать. Поговорим об этом после. А лучше… напишите мне!
Шурочка засмеялась и сделала вид, что ей безумно весело, только и всего-то. Это был необыкновенно счастливый для нее день! На время можно забыть обо всем. Впрочем, нет, невозможно забыть о свидании, которое она обещала. Да могло ли быть иначе? Все дамы только и говорят, что о Соболинском: как он хорош собой, как модно танцует и как изящно держит свой лорнет. Пусть это вызов провинциальному обществу, но что ему до этого, если высший свет обеих столиц принимает Сержа таким, каков он есть, мирясь с его наглостью и шокирующим поведением? На это теперь мода, как и на большую карточную игру. В провинции, конечно, не понять, как за один только вечер спускаются целые состояния, но отчего же не глянуть на людей, которые на этакое способны?
54 
