очень нудно 
109 
– Я готов на все, – с трудом вытолкнув слова сквозь разбитые губы, невнятно проговорил пленник. – Клянусь, на все! Только скажите, что же вам от меня нужно?
– А разве вы сами не догадываетесь?
Рэмси открыл рот, чтобы ответить, но тут машину тряхнуло всерьез, и он опрокинулся на спину, высоко задрав ноги в перепачканных брюках и лакированных ботинках на тонкой кожаной подошве. Толчок был так силен, что у Дмитрия Владимировича лязгнули челюсти. Он недовольно оглянулся на водителя и только теперь заметил, что машина мчится по каким-то грязным задворкам на слишком высокой скорости.
– Ты куда летишь? – проворчал генерал. – Угробить нас хочешь?
– Фраер какой-то увязался, – косясь в боковое зеркало, сквозь зубы ответил водитель. – Никак не могу стряхнуть.
Дмитрий Владимирович посмотрел в зеркало со своей стороны и увидел на некотором удалении от себя грязный, весь в извилистых наплывах серого льда немолодой "форд", который неотступно следовал за их фургоном.
– А тебе не мерещится? – спросил он у водителя, хотя знал, что за рулем сидит человек опытный и далеко не паникер.
Водитель в ответ лишь возмущенно фыркнул.
– Я уже четверть часа пытаюсь от него отвязаться, – сообщил он после небольшой паузы.
Генерал Андреичев, задумчиво кусая губы, еще раз посмотрел в зеркало. Погоня была очень некстати, но, в конце концов, ее можно было предвидеть. В этом деле участвовало неизвестное количество заинтересованных сторон. Там, в забрызганном замерзшей грязью "форде", мог сидеть кто угодно – какой-нибудь боевик "Аль-Каиды", или таинственный агент Потапчука, или даже сам Джонни Уэбстер, решивший, что глупо покупать за большие деньги то, что можно взять даром. Это была гонка с огромным призовым фондом; тут уж, как говорится, кто успел, тот и съел.
– Один он там или мне мерещится? – спросил он.
– Вроде один, – сказал водитель и, вглядевшись в зеркало, уверенно добавил: – Точно, один.
– Ну что ж, – задумчиво произнес Дмитрий Владимирович. Чуть приоткрыв окно, он выбросил окурок через щель на дорогу и сразу же закурил еще одну сигарету. – Думаю, на этом корыте нам от него не уйти...
– Факт, – с каким-то непонятным удовлетворением подтвердил водитель.
– И сам, по собственной инициативе, он от нас тоже не отстанет.
– Это вряд ли.
– Вот и я тоже так думаю. Сдаваться он, похоже, не намерен. А если враг не сдается, его... что?
– Мочат в сортире! – теперь уже с откровенным удовольствием процитировал главу государства водитель.
– Вот именно. Замани его, где потише, подальше от глаз, подпусти поближе, и...
– Есть, товарищ генерал, – сказал водитель и немного сбавил скорость.
Распорядившись, генерал Андреичев сразу же выбросил этот "форд" из головы, как если бы его водитель уже был мертв и валялся изрешеченный пулями в узкой щели между измалеванной граффити стеной и мусорным баком. Дмитрий Владимирович всем телом развернулся назад, забросив правый локоть на спинку сиденья, и сосредоточился на пленнике. Тот уже снова сидел на полу среди мятых картонок, вцепившись здоровой рукой в краешек скамьи, и таращил на генерала круглые от испуга глаза, один из которых стал заметно меньше другого.
– Ну, мистер Рэмси... – благожелательно начал Дмитрий Владимирович, однако договорить ему не удалось.
Водитель вдруг резко ударил по тормозам. Колодки завизжали, казалось, на весь Лондон, в грузовом отсеке все с проклятьями повалились друг на друга, а Дмитрия Владимировича, который по свойственной многим россиянам и в особенности большим начальникам привычке пренебрег ремнем безопасности, швырнуло вперед, да так, что он весьма ощутимо приложился головой к ветровому стеклу, после чего съехал с сиденья на грязный пол кабины. Это было не столько больно, сколько унизительно; вдобавок ко всему водитель, повинный в этом безобразии, даже не подумал помочь генералу выбраться из узкого пространства между сиденьем и приборной панелью. Более того, этот хам даже не извинился. Вместо этого он, глядя прямо перед собой и не обращая на бедственное положение начальства ни малейшего внимания, поливал кого-то отборным матом.
Бормоча слова, намного превосходившие выкрикиваемые водителем ругательства по новизне и изобретательности, генерал кое-как вскарабкался на сиденье. Первым его желанием было как следует засветить мерзавцу в ухо, но он сдержался, ограничившись заданным сквозь зубы и с очень зловещей интонацией вопросом:
109 
