14 
Впрочем, к интересующему Шнайдера делу происхождение агента не имело ни малейшего отношения. Главное, чтобы у этого типа хватило ума правильно оформить сделку и не пытаться обжулить клиента, потому что суду безразлично, баварец ты, еврей или коренной обитатель Вены в двенадцатом поколении. Пауль Шнайдер робел перед женщинами и стеснялся своей старой машины, но это вовсе не означало, что он не способен распознать и притянуть к ответу мошенника, дерзнувшего поднять руку на его сокровенную мечту.
– Чай, кофе, сигарету? – осведомился Трауб.
– Благодарю вас, – отказался посетитель. – Время уже позднее, мне хотелось бы поскорее покончить с делами и отправиться домой. Да и вы, – добавил он, красноречиво покосившись в сторону висевшей на спинке кресла куртки, – я вижу, торопитесь.
Трауб обернулся через плечо, чтобы понять, куда он смотрит, увидел собственную куртку и добродушно рассмеялся.
– Поверьте, я никуда не тороплюсь. Я ждал вас с большим нетерпением, герр Шнайдер, а что касается беспорядка... Прошу меня простить. Я сегодня пораньше отпустил секретаршу, и мне некого было послать за сигаретами. Вот и пришлось бегать за ними самому...
Как ни взволнован был Пауль Шнайдер, это заявление показалось ему полнейшей чепухой, и сразу по двум причинам. Во-первых, он сомневался в существовании секретарш, которые в наше эмансипированное время бегают за сигаретами для своего шефа. А во-вторых, доннерветтер, сигаретный автомат стоит в вестибюле на первом этаже, и, чтобы воспользоваться его услугами, достаточно просто спуститься вниз на лифте. А для этого вовсе не обязательно надевать куртку!
Хотя, с другой стороны, и секретарши бывают разные, и сигарет того сорта, который предпочитает этот баварец, в автомате могло просто не оказаться... И вообще, существует масса причин, по которым герр Трауб мог ему солгать. Он мог выйти, например, в аптеку за лекарством от болезни, про которую ему не хотелось бы упоминать в разговоре с посторонним, или еще куда-нибудь – да хотя бы и в пивную, пропустить стаканчик!
Все эти рассуждения каким-то непонятным образом придали Шнайдеру уверенности в себе. Перед ним был точно такой же человек, как и он, из плоти и крови, со своими слабостями и недостатками; к тому же финансовое благополучие этого человека некоторым образом зависело от Пауля. Он расслабился и принял в кресле более свободную позу, дивясь той робости, которую буквально минуту назад испытывал в отношении этого странного баварца.
Трауб легко поднялся, обогнул стол и со словами: "Прощу простить, я буквально на одну секунду" – удалился в приемную. Послышался металлический щелчок; Шнайдер мог бы поклясться, что сию минуту слышал звук повернувшегося в замке ключа, если бы это не было полным абсурдом. Увы, он не ошибся: возвращаясь за стол, Трауб, не скрываясь, опустил в карман брюк ключ, сверкнувший в свете настольной лампы тусклым металлическим блеском.
– По вечерам, – ответил он на изумленный взгляд Шнайдера, – сюда повадился врываться какой-то сумасшедший. Я четырежды вызывал полицию, и его забирали, но всякий раз выпускали снова, поскольку никакого ущерба он, по их мнению, не причиняет. Так вы в самом деле ничего не хотите? Ни чаю, ни кофе, ни сигарету?
– Я бросил курить, – с гордостью сообщил Шнайдер, – но вы можете не стесняться. Курите, если вам хочется.
– Спасибо, – отказался агент, – я никогда не курю во время работы.
Пауль демонстративно повел носом, и Трауб рассмеялся.
– Я не говорил, что не курю на рабочем месте, – уточнил он, – я сказал: не курю во время работы. Согласитесь, работа и рабочее место – это не совсем одно и то же. Рабочее место – это вот этот стол, – он похлопал ладонью по крышке стола, – а работа – это общение с клиентом, в данный момент – с вами, герр Шнайдер.
– Скажите, – вмешался в этот поток болтовни клиент, чувствуя, что Трауб намеренно уводит разговор в сторону от вопроса, который интересовал его в данный момент даже больше, чем приобретение домика в пригороде, – а зачем вы вынули из двери ключ?
– Я? – на лице Трауба появилось выражение комического изумления. – Ключ?
Продолжая попеременно задирать то левую, то правую бровь, он пошарил по карманам, извлек оттуда ключ и, моргая, уставился на него.
– Действительно... Мой бог, что со мной сегодня творится?! Простите, это я машинально...
"Либер готт! – мысленно воскликнул Шнайдер, осененный внезапной догадкой. – Да он же пьян!"
14 
