112 
– Вы бы свет зажгли, – его рука потянулась было к выключателю, но прозвучал глухой голос генерала:
– Не надо!
Он знал, в сумерках легче разговаривать, полковник не увидит выражение его глаз.
– Ну да, понимаю… понимаю… – заторопился Крапивин исправить оплошность. – Сидели, было светло… постепенно привыкаешь к полумраку. Все готово, товарищ генерал, могу отправляться.
– Они не возражали? – так же глухо спросил генерал.
– Было бы против чего. Обычная процедура, – беззаботно ответил Крапивин, – впервые, что ли? Доставим к вам Шанкурова, допросите его, да и отвезу сегодня же обратно.
– Значит, не возражали…
– Конечно.
– Кто с тобой едет?
– Шофер да еще один для сопровождения – лейтенант. Он не из нашего отдела.
Крапивин хотел заглянуть в папку, чтобы назвать фамилию сотрудника, но Судаков жестом остановил его.
– Не стоит, я так, для порядка. Ничего подписывать не надо? – поинтересовался Николай Васильевич.
– Да нет, я сам все уладил. Вашей подписи не потребовалось.
Генерал облизал пересохшие губы и бросил взгляд на стол. Сквозь писчую бумагу угадывалось лицо дочери. Он плотно зажмурил глаза.
– Езжай, Крапивин, езжай.
Полковник развернулся, уже положил ладонь на дверную ручку. Судаков хотел крикнуть ему: «Остановись, Крапивин!» – но, сделав над собой усилие, он заставил себя поверить в то, во что не имел права верить, – в гарантии, данные ему, что никто из его людей не пострадает. В это страстно хотелось верить, как и в то, что его дочь оставят в покое, если он выполнит все требования шантажистов. Другого выхода, кроме как верить, у генерала просто не было,.
Крапивин будто нарочно задержался, замешкался у двери, шелестел бумагами в папке. Судаков открыл глаза, надеясь, что кабинет пуст, хотя и слышал, дверь не закрылась.
«Да подавитесь вы все, – подумал Николай Васильевич, – и фугасами, и банкирами, и деньгами. Я так часто от многого отказывался, что имею право на слабость, я имею право спасти свою дочь».
Но эхом в глубине души звучал другой голос, звучал так, словно кто-то стоял за спиной генерала и нашептывал на ухо: «А ты сможешь потом жить спокойно, если с этим парнем, с Крапивиным, что-то случится?»
– Заткнись! – не выдержав, едва слышно сказал Судаков.
– Нет, все в порядке, – раздался спокойный голос Крапивина, – тут вашей подписи и не требуется.
– Иди, Крапивин, – почти задыхаясь, произнес генерал, и ему мучительно захотелось добавить: «Будь осторожен», но слова застряли у него в горле, язык одеревенел, взгляд застыл на листе бумаги, лежащем на фотографии.
– До скорого, – бросил Крапивин, – все будет исполнено в наилучшем виде, – и закончил уже серьезно:
– Товарищ генерал.
Дверь закрылась. Судаков зло ударил кулаком по стеклу на письменном столе.
С самого края на стекле появилась маленькая трещина.
– Я скотина! Скотина! – Николай Васильевич ударял и ударял кулаком по стеклу. С каждым ударом трещинка продвигалась все дальше и дальше, а Судаков бил и бил кулаком, пока стекло не раскололось надвое. Половинки разъехались, и с последним ударом генерал ощутил на своем кулаке что-то липкое и теплое. Он с омерзением посмотрел на кровь, сочившуюся из пореза. Затем схватил лист бумаги, прикрывавший фотографию, и принялся им промокать черную в полумраке кровь. Свет в кабинете он так и не включил.
Крапивин сбежал вниз – туда, где у крыльца его уже поджидала черная «волга» с антенной радиотелефона на крыше. Шофер и молодой лейтенант ФСБ в ожидании полковника лениво переговаривались. По их лицам нетрудно было догадаться: и тот, и другой недовольны, что им пришлось остаться на службе до позднего вечера ради того, чтобы привезти из следственного изолятора Шанкурова на допрос. Еще неизвестно, сколько этот допрос продлится и когда они смогут вернуться домой.
– Все, ребята, поехали. Движемся четко по графику, – сказал Крапивин, садясь на заднее сиденье «волги».
Машина никуда по пути не заезжала, все трое спешили, надеясь, что если они сумеют раньше привезти :Шанкурова к Судакову, то раньше и освободятся.
– Ну и район, – посетовал полковник Крапивин, глядя на бесконечный бетонный забор и глухую безлюдную улицу.
– Да, МВД-это не ФСБ, – глубокомысленно заметил лейтенант и добавил:
– У нас все в Центре схвачено, а их на окраину заперли.
Ни Крапивин, ни шофер, ни тем более лейтенант не обратили внимания на серебристый джип, стоявший на грунтовом проезде, ведущем к грязному прудику.
112 
