очень нудно 
26 
– Это тебе наука, сопляк; на чужой каравай рот не разевай. Еще раз залезешь ко мне в карман – подохнешь, как собака, и могилу никто не найдет. Сейчас ступай домой, отлежись и подумай. Убегать не пытайся – из-под земли достану. Уберите их, – повернулся он к охране.
Через несколько минут Активист, Тыква и Телескоп оказались за воротами. Негреющее осеннее солнце уже спряталось за верхушки деревьев, в лесу быстро темнело.
Шараев огляделся по сторонам, но машины нигде не было видно. Он полез в карман куртки и с отвращением выгреб оттуда совершенно размокшую пачку сигарет.
– С-суки, – процедил он. – Козлы.
– Насчет козлов, – вмешался Тыква. Он стоял напротив Виктора, слегка покачиваясь, и смотрел на него в упор.
Лицо его напоминало жуткую африканскую маску, и Активист подумал, что его собственная физиономия наверняка выглядит немногим лучше.
– Ты что-то хочешь сказать? – устало спросил он, стараясь не выпускать из поля зрения Телескопа, который уныло раскачивался из стороны в сторону, сидя прямо на дороге. Очки его куда-то исчезли, а вся физиономия была причудливо разрисована подсохшими кровавыми разводами.
– Сказать? – медленно переспросил Тыква. – Я думал, это ты хочешь мне что-то сказать.
– Про Машку, что ли?
– Допустим.
– Черт, нашел время… Слушай, ты ведь ей не муж, а всего-навсего брат. Бабе семнадцать лет. Много ты знаешь девственниц семнадцати лет? Или ты предпочел бы, чтобы ее трахал какой-нибудь сопляк с немытым членом и с косяком на губе? Где-нибудь в подвале на груде угля, а? Это было бы лучше?
– Ты, козел, – прохрипел Тыква, страшновато вращая глазами. – Она моя сестра, понял? Ты трахал мою сестру!
– Ну и что? – все так же устало спросил Активист. – Хочешь дать в морду? Давай, только поскорее. Надоело здесь торчать.
Тыква нерешительно поднял кулак и бессильно уронил его вниз. Вяло махнув рукой, он повернулся к Активисту спиной и медленно побрел по дороге в сторону шоссе.
Шараев пожал плечами и двинулся следом – просто потому, что больше идти было некуда. Оглянувшись, он увидел, что Телескоп плетется за ним, отставая метров на десять-пятнадцать. С Телескопом еще следовало разобраться, но сейчас у Активиста не было на это ни сил, ни желания.
На машину они наткнулись в полукилометре от дачного поселка, недалеко от выезда на шоссе. Серебристая «Лада» сиротливо стояла у обочины. Ключ торчал в замке зажигания. Активист обессиленно опустился на водительское сиденье и первым делом полез в пепельницу. Выбрав бычок подлиннее, он закурил и, подождав, пока Тыква и Телескоп усядутся, запустил двигатель. Привычно обежав взглядом приборную панель, он обнаружил, что указатель расхода топлива стоит на нуле.
– А, чтоб ты сдох, – проворчал он и выключил зажигание.
– Что? – спросил Тыква.
– Бензина нет. Надо заправиться.
– Чем заправиться?
– Канистра в багажнике. Помоги.
– Помоги тебе… – буркнул Тыква. – Половой гигант.
– Перестань, – поморщившись, сказал Виктор. – Ну хочешь, я от нее отвалю?
– Да какая теперь разница. – вздохнул Тыква и тяжело полез из машины.
Виктор прихватил ключи и выбрался следом. Вдвоем они подошли к багажнику и заглянули вовнутрь. Канистра была на месте. Кроме канистры, в багажнике находился труп в бело-голубой болоньевой курточке, грязных джинсах и расшлепанных белых кроссовках. Голова его была прострелена навылет, и весь багажник был перепачкан кровью.
В углу, рядом с запаской, стояла дорожная сумка Активиста, поверх которой, брошенный чьей-то торопливой рукой, валялся его старенький «вальтер». Активист молча взял пистолет в руку и понюхал ствол. От ствола остро разило пороховой гарью.
– Ага, – ответил он на вопросительный взгляд Тыквы. – А ты как думал?
– Вот же суки, – почти простонал тот. – Вот животные!
– А что? – устало сказал Активист. – Очень удобно.
Нам теперь долго придется за ними дерьмо выгребать.
Тыква хватил кулаком по крыше кабины, зашипел от боли и ринулся к задней дверце.
– Нет, – сказал он, – я его все-таки убью! Вылезай, урод! – зарычал он, распахивая дверцу. – Вылезай, долбаный стукач, я тебя кончать буду!
Рывком выдернув из машины скрюченного, прикрывающего руками голову Телескопа, он швырнул его на грязную обочину и успел дважды пнуть в живот, прежде чем Активист остановил избиение.
– Погоди, – сказал Шараев.
26 
