очень нудно 
73 
Вернулся Козинцев. Он вовсе не казался обескураженным. Нетерпеливым жестом усадив на место Тюху, он взял со стола кинжал, чуть-чуть побормотал, обращаясь к истукану, и сказал:
— Ничего страшного. Всякий волен выбирать свой путь по собственному усмотрению. Некоторые люди не нуждаются в помощи; иные ее просто недостойны, и мы не вправе осуждать их за это.
— Правильно, — поддержал его Пятый. — Меньше народа — больше кислорода! Он веселился.
— В какой-то мере Алексей прав, — сказал Колдун. — Но поговорим об этом позже. Это очень серьезный разговор… разговор посвященных, я бы сказал. На этой печальной земле действительно слишком много народа. Итак, кто следующий? Возможно, кто-нибудь еще желает нас покинуть?
Желающих покинуть сборище больше не оказалось. Продолжающий веселиться Пятый высказал желание первым, как он выразился, сдать кровь. Теперь вся компания действительно немного напоминала очередь перед кабинетом, где берут кровь на анализ. Когда процедура была закончена, Колдун размешал собравшуюся на дне каменного жертвенника лужицу кончиком кинжала, обмакнул в нее палец и смазал кровью губы истукана.
— Прими нашу жертву, великий, — сказал он и снова забормотал не по-русски.
Продолжая бормотать, он между делом облизал палец, которым перемешивал кровь. Тюхе на мгновение сделалось тошно. Пятый скорчил рожу, делая вид, что его сейчас вырвет, а Училка, вздрогнув, уронила себе на колени столбик пепла с сигареты. ЯХП опять кашлянул в кулак, а Отморозов, похоже, так ничего и не заметил, хотя и пялился на Колдуна, разинув в изумлении рот.
— Что ж, — неожиданно сказал Козинцев, прервав свое бормотание, как показалось присутствующим, на полуслове — вот и все. Наша жертва благосклонно принята. Теперь для всех нас — для всех вас, я хотел сказать, — начнется совершенно новая жизнь. Пока что вы этого не чувствуете, но почувствуете очень скоро. Я полагаю, это нужно отпраздновать. Праздничный обед готов. Если вы согласны секундочку подождать, я принесу угощение.
— Согласны, согласны, — снисходительно пробормотал Пятый, обсасывая уколотый кинжалом палец. — Давайте, правда, пожрем чего-нибудь.
Козинцев ушел и очень быстро вернулся, неся обеими руками огромное, антикварной красоты серебряное блюдо, на котором горкой лежала какая-то снедь. По комнате, забивая запах ароматических свечей, благовоний и дыма Училкиной сигареты, поплыл какой-то острый и пряный, совершенно незнакомый, но, несомненно, мясной дух, от которого у Тюхи мгновенно начала выделяться слюна.
— Есть придется руками, — объявил Колдун. — Это блюдо можно есть только так, иначе теряется не только смысл, но и значительная часть вкусовых ощущений. Тоже, знаете ли, своего рода ритуал.
— Не делайте из еды культа, — схохмил Пятый и, протянув руку, цапнул с блюда первый подвернувшийся кусок. Кусок оказался большим, с косточкой. С него обильно капал соус, и Пятому пришлось подставить снизу сложенную лодочкой ладонь. Он впился в мясо зубами, отхватил, сколько поместилось в рот, и одобрительно затряс головой. — М-м-м, — вещь! — прошамкал он с набитым ртом.
— Ценю твою похвалу, — со странной интонацией сказал Козинцев и протянул блюдо Училке.
Вот тут-то все и случилось.
Училка вдруг села очень прямо и всем телом подалась назад, словно Козинцев совал ей в лицо змею или кучу дерьма на лопате.
— Что это? — спросила она металлическим голосом, каким, наверное, привыкла разговаривать у себя в школе с двоечниками.
— Мясо, как видите, — спокойно ответил Козинцев и тихонечко хихикнул. — Приготовлено по старинному рецепту одного из ныне вымерших племен, населявших когда-то Соломоновы острова. Чувствуете, какой запах? Попробуйте, вам должно понравиться.
— Мясо? — переспросила Училка таким тоном, словно сбылись ее самые худшие ожидания. — А чье, позвольте узнать?
До Тюхи стало мало-помалу доходить, что она имела в виду. Он посмотрел на Пятого. Пятый жрал, сидя на ковре, на подбородке у него блестел соус. У Тюхи внезапно пропал аппетит.
— Какая вам разница, в конце концов? — с легким раздражением сказал Колдун. — Мясо и мясо. Не собачье, не волнуйтесь.
— Простите, — неожиданно поддержал Училку ЯХП, — я все-таки хотел бы понять. Если я что-то ем, я должен знать, что именно. Мясо? Отлично! Но чье мясо?
Тюха вынужден был признать, что ЯХП не такой дурак, каким прикидывался все это время. Он снова посмотрел на Пятого.
73 
