Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
58 
Малофееву потребовалось несколько минут, чтобы оценить материал. Большая часть компромата касалась не самого Левашова, а Сергея Фильченко — члена комитета по экономике от проправительственной фракции, вечного малофеевского оппонента. Босс мафии это ведь не чиновник, не публичный политик — нечего трудиться собирать на него досье.
— Кому можно передать пару слов для Левашова? — спросил Комбат, как договорились.
Пауза на том конце затянулась, наконец, глухой, невыразительный голос ответил:
— Секунду, сейчас соединю.
— У них там своя мини-АТС, — объяснил Малофеев, который все отлично слышал по параллельно включенному аппарату.
— Да, — второй голос звучал гораздо энергичнее.
Судя по выражению лица Малофеева, это был не сам Левашов, а кто-то из подчиненных. Комбат сообщил от кого и по какому поводу он звонит.
— Желательно сегодня, — шепнул в последний момент Малофеев.
Рублев и это пожелание передал.
— Перезвоните где-то через полчаса, — с дежурной любезностью ответили ему.
«Все перемешалось, перетасовалось, — удивился Комбат. — В высшем органе власти слышишь уркаганские словечки, в бандитское логово звонишь как в офис солидной компании.»
— Только не на отшибе, — Малофеев ходил из угла в угол просторной кухни. — Где-нибудь в людном месте.
Хоть в метро.
Через двадцать минут он уже начал теребить Рублева:
— Давай, звони.
— Может не будем суетиться, подождем еще.
— Ты прав, Иваныч. Герой последней войны великой Империи.
Работа в Думе развила в Малофееве природную склонность к хлестким фразам и эффектным оборотам речи. Даже сейчас, в отсутствие аудитории, в момент напряженного ожидания, он не мог себе отказать в этом удовольствии.
В назначенное время тот же дежурно любезный голос предложил организовать встречу в четыре часа дня на сто пятом километре Киевского шоссе.
Малофеев отрицательно покачал головой.
— Почему так далеко? Зачем нам прятаться от людей? — спросил Комбат.
— Там кафешка возле дороги. И трасса ведь оживленная.
Малофеев поднял палец, показывая, что хочет все взвесить. Потом махнул рукой:
— Подписываемся. Не больше троих людей с оружием на каждого.
Со стороны Левашова уточнили:
— По двое хватит.
Депутат и на это дал согласие.
— Пусть он считает, что я на все готов ради мира.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
СТО ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР
Пока Комбат вел переговоры по телефону, Вельяминов и его помощник подъехали к набережной, к тому самому месту, где в ряду чугунных секций ограждения зиял проем. Больше ничто не указывало на лихорадочное напряжение недавней гонки: визг тормозов, крутые виражи, панику среди посторонних водителей.
У берега уже стояло средних размеров судно с подъемной лебедкой на корме. Барабан мерно вращался, натянутый трос подрагивал. Из воды показалось что-то черное и гладкое, похожее на спину крупного морского зверя — тюленя или котика.
Это была крыша злополучного «вольво». Со следующим оборотом барабана машина почти полностью показалась над поверхностью осенней речной воды — холодной и тусклой, со стальным отливом. Из открытой дверцы хлынул пенный поток. Он чуть не вынес с собой водителя — рука и голова со спутанными мокрыми волосами перевесились наружу.
Сейчас уже никто не смог бы точно сказать: распахнулась дверца при падении, от удара о воду или водитель сам открыл ее, когда автомобиль стал погружаться — надеялся вынырнуть на поверхность.
Остальных утопленников трудно было различить сквозь затененные стекла — только смутные силуэты.
«Вольво» со смятой от удара передней частью медленно вращался в воздухе туда и обратно вокруг собственной оси. Наконец, его опустили на палубу. Вельяминов с помощником вернулись в свою машину и проехали по набережной около километра до моста. Там уже ожидал груз ветхий автобус из судмедэкспертизы.
Корабль проделал тот же отрезок пути гораздо медленнее. Спустившись к воде по каменным ступеням, следователь ждал, пока подадут трап.
— Сейчас быстренько отправят в ремонт, — заметил помощник, имея в виду поднятую со дна машину. — Потом начальство отхватит себе за бесценок.
Вельяминов не стал поддерживать разговор на эту тему. Грешки начальства он воспринимал как нечто само собой разумеющееся — вроде смены времен года, которая повторяется регулярно и неизбежно.
Низкий борт остановился совсем близко, от него несло запахом горячего машинного масла. Вот и трап. Эксперт Казарновский заглянул в салон одновременно с Вельяминовым. Кроме водителя внутри было еще двое.
58 
