68 
— Никто не должен знать настоящего имени человека. Тот, кто знает твое имя, может одолеть тебя в бою.
Ты ведь как-то называл меня мысленно до этой минуты.
Пусть все остается по-прежнему.
— Не знаю. Мне никогда не приходило в голову скрывать свои паспортные данные, — улыбнулся Комбат.
— Зато ты прячешь все остальное, — спокойно, но веско произнес Экзаменатор. — Я понял с первых минут — ты попал к Меченому не случайно. У тебя своя цель, свой интерес.
Комбат внутренне напрягся, мгновенно оценил расстановку мебели, время, необходимое каждому из них, чтобы воспользоваться оружием.
— Скажи еще, что я перекрасившийся мент. Хочу заложить тут всех оптом.
— Конечно, нет. Менты не любят рисковать. Можно подождать, пока фирму заложит кто-нибудь из конкурентов. Рискуют те, кого задело за живое.
— У нас, в России, много любителей острых ощущений.
— Я единственный имел возможность по-настоящему оценить твою подготовку. Если такой человек не прочь сотрудничать с фирмами вроде нашей, он не будет прозябать в поисках работы, наниматься грузчиком в магазин.
Комбат не стал приводить доводов, переубеждать.
— Чего ж ты молчишь? Почему не доложишь начальству?
— Я у Меченого временный человек. И не брал обязательства доносить о всех своих подозрениях. Мое дело поддерживать ребят в форме — не более.
— А на сто пятом километре?
— Я сам туда напросился. Время от времени нужна — встряска.
Экзаменатор поднялся с места, сложил скромные принадлежности для трапезы в сумку и застегнул молнию.
— Что бы ни случилось с Меченым и его братией, я без работы не останусь. Как и ты. Профессионалов ценят независимо от цвета волос и глаз, им многое прощают. Им хорошо платят — везде и всюду. Но профессионал, который зациклился на сведении личных счетов, может сорваться. Точно выверенный удар требует дисциплины, ежедневной гимнастики для души. Отрешиться от всего суетного…
Комбат еще не решил окончательно — выпускать ли ночного визитера. С чем он приходил: угрожать, намекать на общие интересы?
Сев в машину, Экзаменатор не торопился захлопывать дверцу.
— Депутат по сути дела мертв, — произнес он, не глядя на Рублева. — Нравится тебе это или нет, ему конец. Прими к сведению. У тебя еще есть время сделать для себя выводы.
Комбат хотел было сказать, что в гибели Левашова И его телохранителей Малофеев не виноват. Но вспомнил, что Экзаменатору это известно не хуже, чем ему — истерика депутата никак не выглядела наигранной…
Теперь, сидя в приемной в ожидании Малофеева, Комбат в который раз взвешивал каждое сказанное ночью слово. Что стояло за рисовым ужином? Недвусмысленное предложение не вмешиваться? Или Малофеев с Меченым решили организовать «проверку на вшивость»?
Он все-таки не усидел на месте, сказал секретарше, что сходит перекусить чего-нибудь в буфет. Шло пленарное заседание Думы. Двери в зал оставались открытыми, но журналисты и операторы с видеокамерами не сновали туда-сюда: в повестке дня не стояло скандальных вопросов. Комбат расслышал голос, вяло нудивший о пагубности жилищно-коммунальной реформы.
Далеко не все депутаты считали нужным присутствовать в зале. В коридоре, по ковровым дорожкам плавно перемещались благообразные на вид люди в темных костюмах и галстуках. Скорость и осанка соответствовали рангу: рядовой сотрудник аппарата парламента, помощник депутата, независимый депутат, член фракции. Избранные в Думу от территорий держались явно солиднее, чем те, кто прошел по партийным спискам и к концу срока все острее ощущал зависимость от лидера.
Человек, бродящий без цели, сразу привлекал к себе внимание среди всеобщей подчеркнутой деловитости.
Рублев миновал крытую галерею, спустился вниз на эскалаторе и двинулся по забитому машинами подземному гаражу. Чем-то он напоминал гараж в доме у Риты, увеличенный раз в десять. Такая же разметка на полу белыми линиями, те же вычищенные до блеска лимузины, выставленные точно по местам.
Около машины Малофеева он издалека заметил техника в темно-синей форме. Многие депутаты, ставя свой автомобиль в гараж на время работы, «озадачивали» сервисный центр — устранить мелкую неисправность, провести профилактический осмотр.
Поскольку эти услуги оплачивались из думского бюджета, каждый из парламентариев обращался за ними через два дня на третий или того чаще. Возле машин постоянно копошились люди с инструментами, ныряя в открытый капот.
68 
