21. Неопределенность

В боевой рубке напряженное оживление. Теперь здесь не до дискуссий о славном прошлом размазывания по морям-океанам мировой революции. На радарах контакт не один – большое скопище. Своих кораблей здесь никогда не было, ясно кто это – охотники. Непонятно, почему их самих не видят? Понятно, почему не видят визуально, линкор сам в тумане слеп, как однодневный котенок, но как их подпустили так близко? Расстояние до ближнего крупного противника всего пятьдесят кабельтовых. Может, они ждали с этого направления своих? Кто теперь ответит.

– Главные калибры передних башен к бою! – не слишком громко в окружающем шуме докладов и рапортов командует контр-адмирал Пронь. По скулам его бегают желваки. – Первая батарея, заряды зажигательные! Вторая батарея, осколочные!

Идут откуда-то из переговорных труб доклады-подтверждения. Еще ничего не случилось, но по вискам адмирала ползут маленькие потные капли.

– Если это не линкор, а авиаматка, – тихо подсказывает капитану помощник Спода, – от осколочных нет толку.

Пронь даже не поворачивает голову в его сторону.

– Все правильно, командир. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. – Спода внезапно улыбается в усы.

– Правой, левой бортовым батареям готовность боевая! Заряды бронебойные! – это уже для 152-миллиметровых. – По команде – беглый огонь по целям! Фугасные держать наготове! Быть готовыми к отстрелу вражеских торпед!

Снова доклады-подтверждения из переговорных труб.

А линкор продолжает сближаться с противником. Что они там, спят, что ли? Но надо пользоваться моментом: если «Советский Союз» обнаружат, взовьются в небо осветительные ракеты, может, и не пробьют это туманное молоко, но это будет конец. Неизвестно, что за корабли вокруг, но явно не транспорты, хотя все может быть. Ладно, утопить напоследок транспорт тоже не помешает. Теперь даже контр-адмирал отторгнут от управления стрельбой – за дело взялись офицеры-спецы с поста управления огнем. Теперь они дают в переговорные устройства дальность и азимут для главного калибра. Скрипят где-то впереди гигантские механизмы, ворочаются в насесте тысячетонные башни. А оттуда, с ПУО, следует долгожданное:

– Первой, второй батареям! Огонь!

И закладывает, вдавливает в черепа уши. Вибрируют привинченные к полу стулья. Вспышки не видно. Не отсюда, с боевой рубки, закрытой со всех сторон бронированной рубахой в четыреста двадцать пять миллиметров, наблюдать визуальные эффекты, разве что в стереотрубу.

– Полный вперед! – это уже команда машинному отделению.

При полном ходе, конечно, хуже целиться, но все равно сейчас дело решает не меткость, а увеличение вероятности попаданий за счет большего количества выпуленного железа. Ясно, что железо это не стреляется просто так в туманное марево, идет прицеливание по радиолокатору, но тем не менее это не спокойная работа с подсказкой командно-дальномерного поста. Еще в стрельбу вносит свою лепту морская качка – дополнительный параметр, уменьшающий вероятность. Так что увеличение скорости – это только один из многих и многих мешающих делу факторов.

И вот, наконец, доклады с постов наблюдения.

– Впереди по курсу – зарево! Примерный азимут…

Идут цифры для спецов. Каков же должен быть пожар, чтобы пробить десятикилометровую толщу тумана? Это явная удача. Может, танкер, может, снарядные погреба какого-то крейсера, а может, и авианосец – плавучая керосинка.

И оттуда, из бункера управления огнем, льется неиссякаемый поток команд.

– Первая, вторая батарея! Продолжать стрельбу! Заряды зажигательные! Координаты…

И снова арифметика – тангенсы, котангенсы, синусы, господи – великий Ленин, оказывается, все это имеет отношение к жизни. Или, скорее, к смерти.

А уши у всех уже сворачиваются. Взять бы их оторвать да выкинуть. Все, кому надо делать доклады, орут, демонстрируя миру выпирающие бурые жилы. Идет война глоток.

А там, вокруг, слабо пробивается свечение сигнальных и осветительных ракет. И еще пожары. Цели близко, и пусть они не видны визуально, зато и сам стрелок тоже замаскирован. К тому же он уже в центре логова. На индикаторах кругового обзора кишат отражения вражеских силуэтов. Конечно, атакованные тоже могут пользоваться радиолокаторами для пристрелки, но им сложнее – есть риск накрыть ошибочным залпом кого-то из своих. А одинокий обреченный слон давит все, что мелькает в пределах видимости. Точнее, пытается это делать. Работают все пушечные калибры, даже четыре сдвоенные стомиллиметровые башни. Враг так близко, что величайшая в мире дальнобойность главных калибров не требуется. О, сладкая прелесть безнаказанной победы!

  128