очень нудно 
63 
Она повернулась к гостям спиной и зашагала по лестнице. Спина у Валерии Станиславовны была прямая.
– А почему ты спросил про детей? – шепнул Серега.
– Надо. Это важно. Пойдем отсюда. Нам еще работать.
Охранник проводил их до ворот.
– Послушай, Рощин сюда приезжал? – спросил у него Барышев.
Тот молчал.
– Его пускали или не пускали?
– Это дело хозяев. Уезжайте.
– Тебя в прокуратуру повесткой вызвать? – зло спросил Серега.
– Ну попробуй.
– Сергей, поехали, – тихо, но твердо сказал Алексей. И тронул Барышева за плечо: не стоит.
Они сели в машину. Пока выезжали из поселка, молчали. Солнце скрылось за тучу, подул холодный ветерок, стало мрачно, неуютно. Не лето! Невольно поежившись, Алексей заговорил первым:
– Бесполезно. Она умеет подбирать персонал. Эти люди хозяйку не предадут.
– Тогда почему с дочерью так? – спросил Серега.
– Как ты не понимаешь, – усмехнулся он. – Дочь – собственность. И Рощин был собственность. Имущество.
– Злая баба. От нее всегда мужики будут уходить. И девка из дома сбежит, вот посмотришь. А с этими двумя убийствами получается бред, – сказал вдруг Серега. – Кто мог убить Волового? Рощин! Кто хотел рассчитаться с Рощиным? Воловой! А убиты Рощин с Воловым. Причем одновременно. То есть Рощин к смерти Волового не причастен, и Воловой не причастен к смерти Рощина. Что получается? Абсурд!
– Зато живы Самарин с Белкиным. Остается выяснить их интерес. И сейчас мы едем в дачный поселок, где ночевала Манина машина. Интересно, та огромная злая овчарка на привязи? Боюсь я злых и больших собак.
Реприза
Валерик Белкин давно уже понял, что его специализация – избалованные дочки богатых родителей. В детстве он был очень хорошеньким. Вылитый Купидон: огромные синие глаза, пушистые ресницы, губки бантиком. Двум его сестрам красоты почти не досталось. Ирония судьбы! Родители Белкины были людьми интеллигентными. Белкина-мама работала учительницей русского языка и литературы в той же школе, где учились Белкины-дети. Белкин-папа тихо и интеллигентно пил. На заводе, где он работал в конструкторском отделе, его ценили, считали хорошим специалистом. Он ходил на работу в костюме, белой рубашке и при галстуке. От него пахло одеколоном, лицо было чисто выбрито. Белкин-старший держался пять дней. Точнее четыре с половиной. Потому что в пятницу вечером он приходил с работы с бутылкой водки. И далее все добавлял и добавлял. Пил он один, компаний не любил, дружбы ни с кем не водил. Причины его тихого пьянства были не понятны. В себя Белкин-старший приходил в воскресенье, во второй половине дня. Все было интеллигентно: ни пьяных драк, ни скандалов. В понедельник утром он брился до синевы, брызгал себя «Шипром», надевал белую рубашку, галстук, костюм и шел на работу. В его больших глазах стояла глубокая сиреневая печаль, верхняя губа, над которой словно угольком были прочерчены тоненькие усики, дрожала, как у обиженного ребенка. Внешне Валерик был очень похож на отца.
У Белкиной-мамы тоже был пунктик. Она панически боялась начальства. Директор школы, завуч и даже завхоз были для нее все равно что боги. Их дети – полубоги. Если их обидеть или не угодить – небеса разверзнутся, и над семьей Белкиных разразится гроза. Причины такого страха были так же не понятны, как причины тихого пьянства Белкина-папы.
Зато в распоряжении Белкиной-мамы был громоотвод: хорошенький Валерик. Дочки директора, завуча и даже завхоза были от него в восторге. Те, что младше, – влюблены, те, что старше, – относились как к красивой игрушке. Валерик был просто прелесть!
– Ты с ними дружи, – учила мама.
Еще когда был малышом, выводила во двор, сажала в песочницу, где лепили куличики дочки начальников. Потом подсаживала к ним за парты. А Валерик меж тем рос, начинались игры в любовь. Посыпались любовные записки. Мама выгребала их из карманов Валерика, сама же сортировала. Дети простых смертных – налево, в мусорное ведро. Дочки начальников отправлялись в жестяную коробку из-под чая, которая в доме называлась Малахитовой шкатулкой.
– Ты с ними спи, – читал хорошенький Валерик в маминых глазах.
Выговорить это вслух она, естественно, не решалась. Потому как была женщиной интеллигентной. Он все понял без слов, потому что всегда понимал маму. Ведь мама столько для него сделала! В начальных классах Валерик был невысокого роста и хилый, часто болел. Врачи посоветовали маме отдать его в спортивную секцию. Например, в бокс. Но мысль о том, что сыну могут испортить хорошенькое личико, приводила Белкину-маму в ужас. Валерика решили отдать в фехтовальный клуб «Рапира». Бокс – это не интеллигентно. А вот фехтование так даже очень!
63 
