очень нудно 
72 
– Аркадий Иванович…
– Мне лекарство надо принимать! Ко мне сейчас медсестра придет!
Алексей поднялся, взял фотографию в рамке и, пристраивая ее обратно на стену, словно бы между делом сказал:
– У Евгения Рощина остался сын. Тоже Евгений. Не знаю уж, Рощин ли или Лепаш. И какое отчество в метрике записано. Но – похож! Очень. Ему сейчас семнадцать. Красивый парень. Высокий.
Старик молчал.
– Я видел его вчера. Женю-младшего. Пришел с тренировки. Фехтованием занимается, как и его отец…
Он повесил фотографию на стену и обернулся. Лицо Аркадия Ивановича было странным. Тот напряженно о чем-то раздумывал. Но по-прежнему молчал.
– Ну что ж… – вздохнул Алексей. – Спасибо вам за содержательную беседу. За интересный рассказ…
Он тянул время. Старик молчал.
– До свидания, Аркадий Иванович. – Алексей Леонидов направился к дверям. Он все еще ждал. И дождался.
– Погодите, – остановил его старый тренер. – А он хороший фехтовальщик, Рощинмладший?
Алексей обернулся:
– Вроде как тренер сказал ему, что он лучше всех.
– Еще бы! Отец-то каков был!
– Он, похоже, не знает, кто его отец.
– А Рита? Она почему скрывала? От меня, почему?
– Я полагаю, не хотела вас волновать. Вот если бы вы узнали, что Рощин бросил ее с ребенком, а? Вызвали бы его на дуэль? Аркадий Иванович?
– Не знаю, – сердито сказал старик. И не удержался: – Каков подлец! Я всегда это знал! – И задумчиво: – Должно быть, Рощинмладший ходит в тот же фехтовальный клуб, что и его отец…
– Должно быть, – согласился Алексей. – Куда же еще?
– Там сейчас тренером мой ученик. – Аркадий Иванович тяжело вздохнул.
– Вы что-то знаете? – спросил Алексей. – Поверьте, я ничего не буду выяснять про бои без правил. Я даже не в милиции работаю. Работал когда-то, а сейчас – начальник службы безопасности Петра Волового.
– Что ж не спасли? – усмехнулся старик.
– Потому что не знал о фильме, на который Петр Андреевич дал Рощину деньги. Не знал о его увлечении фехтованием. Я подключился к расследованию как частное лицо. Протоколов не составляю, полномочий не имею. Так что, Аркадий Иванович?
– Ну хорошо, – нехотя сказал старик. – Поймите, ведь это мой клуб. И мой ученик там работает. Потому должен я его поберечь. Не хотелось бы, чтобы клуб закрыли. И так мало их осталось. Но… Ох, времена! Как в боксе за деньги стали бить не по правилам, так не по правилам и фехтуют. Я Сашке говорил…
– Он ставит фехтовальщикам те самые запрещенные удары?
– Ставит. Нет, до убийства дело не доходит, вы не думайте. Здесь главное – зрелище. Я ему скажу, чтобы Женьку-младшего не трогал. Хотя бы ради Риты. Не надо ему этого.
– Горячий, кстати, парень, – поддакнул Алексей.
– Надо думать! Если в отца пошел! Рита, разумеется, не догадывается. Ее представление о фехтовании все то же. Что это благородный вид спорта, травм там случается мало. Ах, Рощин, Рощин! Кто ж тебя победил-то, а?
– Он сам себя победил.
– Может, и так.
– Значит, я от вашего имени обращусь в фехтовальный клуб «Рапира» к тренеру Александру… Как его там?
– Фирсов.
– К Александру Фирсову. Он меня проконсультирует насчет тех, кто владеет ударом, отправившим на тот свет Евгения Рощина. Либо это кто-то из четверки, либо человек посторонний. Но думаю, таковых не много.
– Хорошие фехтовальщики все наперечет, – согласился Аркадий Иванович.
– Значит, мы его найдем. Теперь найдем. Вот теперь вам настоящее, горячее и большое спасибо. От души.
– Я вас провожу.
Старый тренер тяжело поднялся из кресла. Двигался он медленно, словно бы все время прислушиваясь к своему организму: как там сердце, стучит? Уже в прихожей Аркадий Иванович вновь разволновался. Потирая правой рукой костистую, жилистую кисть левой, вдруг сказал:
– А интересно было бы на него взглянуть, а? На Женьку-то младшего? Хорош, небось, шельмец?
– Красавец!
– Да я не про то, – с досадой отмахнулся старик. – Мне бы только увидеть его боевую стойку. Эх, скинуть бы сейчас двадцать лет!
– И схватиться с семнадцатилетним мальчишкой? Аркадий Иванович, ах, Аркадий Иванович! – Алексей укоризненно покачал головой.
– Эх, молодой человек! Не фехтовальщик вы! Не фехтовальщик…
Алексею вдруг показалось, что в полумраке прихожей взгляд старика сверкнул, словно стальной клинок.
Туше
Очутившись на улице, он первым делом взглянул на часы. «Встретимся у ЗАГСа, где дежурит такса…» Вот привяжется такая дрянь и весь день на языке так и вертится! Свойство дряни. Елки-палки! Опаздывает! Почти полдень! А ехать в самый центр! В центре сейчас пробки. Центр без пробок – все равно что рассол без огурцов. Таковым он бывает ближе к ночи и рано утром, к похмелью. В полдень же этих огурцов, то есть машин… Он набрал номер Барышева.
72 
