Лёгкий, ненавязчивый романчик 
155 
— Пошли, Гермо, — сказал он, по инерции дергая вялый рукав.
Гермо снова вырвало, но он все-таки встал. Руган случайно сверкнул лучом в сторону. Кто-то там уже появился.
Уверенно, чуть ниже его, слева по поверхности «свиньи», двигались фигуры. Это явно были не его люди. Его люди уже потеряли боеспособность, а эти перемещались играючи. Но не только это их выдало, вернее, не столько это. Яркая серебристая одежда. «Как избирательно режет эта штуковина! — удивился про себя Руган. — Своих не бьет!» Его снова тошнило, но рвать было, наверное, нечем, и он сдержал позывы. И времени на прихорашивание, наверное, тоже уже не было. Преодолев какую-то странную ломоту в суставах, он схватил в руки игломет. Пришлось бросить высокого Гермо, и тот, потеряв равновесие, снова упал, скользнул вниз, но в последний момент все-таки застрял. «Зря его отцепил», — констатировал Руган отрешенно. Он увидел, что три таинственные фигуры поворачивают лица к нему, ведь он забыл выключить фонарь. Теперь уж стало не до того. Он сделал около десятка выстрелов в авторежиме. Неизвестные кувыркнулись куда-то в темноту. Он снова попытался помочь бедняге Гермо подняться — тот боролся с рвотными позывами, но, видимо, ему тоже было уже нечем рвать, — одновременно провел разведку фонарем, сразу понял, что в текущий момент подъем минометчика — это не самое важное.
Память вытворяла с ним странные вещи, может, мозги в черепе уже кипели и в полусваренном состоянии плохо выполняли свою основную работу? Теперь он забыл, как отключают фонарь, ведь, кажется, раньше это совершалось достаточно просто. В злости он рванул ремешок и бросил фонарь вниз. Вращаясь в полете, отчего-то ставший широким световой конус выхватывал из мрака какие-то застывшие, немые сцены. Несмотря на мимолетность, они успевали впечатываться в барахлящую память, так что Руган даже фиксировал ракурсы происходящего. Там какие-то очень спокойные на вид люди, без лиц, в сплошном облегающем сверкании, заламывали руки и били прикладами по голове кого-то из отряда. Тут — двое таких же сверкающих пилили ножом горло кому-то неизвестному в противогазе. Отсюда — подходили еще несколько, их иглометы были на изготовку.
«Странно, почему они убивают? — снова удивился Руган. — Нас можно брать голыми руками. Конечно, — понял внезапно, — они делают это сгоряча, еще не разобравшись. Потом начнут брать в плен, для допросов. И тогда смогут узнать, кто и что тут делает». Этого нельзя было допустить.
А фонарь еще некоторое время прыгал, бил световым пучком туда-сюда, потом, наконец, потух, может, разбился. Не время было удивляться стойкости столь хрупкой вещицы — и недосуг. Руган начал обстреливать те места, которые запомнил. Наверняка под град из отравленных игл попадали свои, но что теперь он сумел бы изменить? Он опустошил обойму, нагнулся к невидимому Гермо. Это его спасло — он явственно расслышал, как над головой прошел десяток или два ответных брашских приветов.
Руган на ощупь перезарядил обойму, хотя боль в затылке, висках и темени распирала голову. Затем он, бессмысленно и совсем не больно кусая губы, снял с дергающегося, стонущего Гермо игломет. Он уже не фиксировал свои мысли, это стало очень больно и, наверное, не нужно. Да и некогда было. Но он знал, что браши не должны захватить ни одного «языка». Он опрокинул Гермо на бок — тот пытался оттолкнуть его ногами, — добрался до пояса, нащупал там гранату с электроподрывом и произвел фиксацию обеих кнопок. Затем он привстал и пальнул вниз еще одну обойму, ведь все равно не хватало сил тащить два игломета сразу. Он продолжил спуск, периодически останавливаясь и стреляя на шум одиночными залпами. То, что шум производили не только браши, но и свои, было даже к лучшему. Когда наверху граната разорвала ночь, он глянул туда, стараясь в ее свете найти новые цели.
Однажды он наткнулся на кого-то пристегнутого. Нож найти не удалось, зато руки на этот раз смогли запросто справиться с застежкой фала. Тот, кого он отцепил — ясно, что это был кто-то из своих, — сейчас же кувыркнулся в темноту. Он пожалел, что не забрал у приговоренного оружие.
Потом кто-то очень-очень тяжелый навалился на него сзади. Бороться было бесполезно, он никогда не встречал такой силищи. Нож бы сейчас точно пригодился, хотя нападающий был весь облачен в скользкую холодную кольчугообразную броню. Сработали какие-то отточенные катящейся мимо жизнью инстинкты — Руган сумел сбросить тяжеловеса, ударить потерявшим в отсутствие патронов убойную силу иглометом. Его руки успели схватить врага за голову, желая отработанно сломать шею, но сил не хватило, да и сердце застучало в аритмической непривычности: Руган узнавал так много нового о своем организме. Зато кольчуга сыграла с неизвестным злую шутку, он скользнул вниз, как на санках. Совершенно нечаянно в руке Ругана оказался сорванный с браша прибор ночного видения, но понял он это минут через пять, когда боль в груди отошла и он сумел наполнить легкие воздухом.
155 
