80. ШЕСТЕРЕНКИ

И внезапно доходит, что не может быть столько совпадений одновременно, и, значит, пошатнувшуюся теперь идеальность плана пресекла не межа совпадений, а чей-то встречный контрплан. И сила его в том, что учитывает он изъяны проводимого сейчас, поскольку базируется на самом страшном факте — предательстве. И когда столь логичная и теперь простая догадка вспыхивает не только в голове генерала-канонира, но у всех, кто в курсе дела, призрак недоверия накладывает лапу на вершащееся и окончательно смахивает лоскуток проводимого плана. Но возвратить все назад, сделать вид, что ничего не происходит, уже, понятно, нельзя.

И вроде сил в подчинении немерено — десять тысяч человек экипажа, аккуратные груды взрывной мощи, сотни танков в тросовых струнах и даже разделенный на маленькие дольки атомный огонь, а нет во всем этом толку. Потому как по большому счету вся эта силища не ваша личная игрушка, вы только звено, промежуточная шестерня, передающая вращение всей этой механике оттуда, с отдалившихся за горизонт и за океаны штабов. И, видимо, очень зря вы надеялись, что в случае хирургического отсечения верхних, давящих на головушку шестеренок, аккуратного отведения их в сторонку, дабы они визжали вхолостую, ваша собственная станет самой важной, эдаким вечным двигателем, на который замыкается трехсолнцевая Вселенная. Оказывается, не столь просты и неповоротливы те скрипучие, кажущиеся заржавевшими колесики, и под слоем порыжевшего мягкотелого железа прячут они сверкающие алмазные когти. И все на свете у тех когтей предусмотрено, даже ваш совсекретный, столь романтически-оригинальный, запихнутый подальше от чужих глаз планчик. Просвечен он навылет рентгеном тех когтистых, пакостных шестеренок. И есть у тех шестеренок какая-то хитрая параллельная система, следящая за всеми соседями, не дающая им вырваться из механики и стать по-настоящему живыми. И в реальности это проявляется пробуксовкой одного, второго, а потом и прочих звеньев вашего плана. И вроде бы тайно выдвигаемые из тьмы ваших расчетов вооруженные группы захвата то там, то здесь натыкаются на умело и совсем недавно расставленные засады. И нет этому конца.

81. ОБМЕН ЛЮБЕЗНОСТЯМИ

— Ну что? — напудренно хихикая, спросил родившийся из неизвестности председатель РНК, родившийся покуда только в линии связи, а не воочию. — Что делать будем, генерал Тутор-Pop? Может, распилим нашего «Соню» на части? Кто чего захватил, тот и будет этим распоряжаться. — И снова вымученное хихиканье под вибрацию паники в голове Тутора-Рора. — Значит, так. У меня на сегодня: палуба «пять», причем все проходы и лифты; несколько пультов управления, вам, технарю, лучше знать, какие; вот с погрузочной палубой — прокол. Но, как вы думаете, стоит ставить нашу десантуру в известность насчет вашего бунта, а? Я почти предвижу, какова будет реакция. Ну и самое главное, генерал Тутор-Pop: у меня под контролем наше сердце, пламенный мотор, — термоядерный реактор. Я человек темный, не технолог, смутно разбираюсь, чем он от атомных отличается, так что на всякий случай я захватил и оба других, в том числе резервный. Так вот, генерал-канонир, я не очень соображаю, как их включать-выключать, поэтому у меня под боком достаточное количество специалистов. Думаю, не все они в курсе, что на борту «Ящера» мог состояться переворот, так что конспирацию я соблюдаю, не желаю ронять ваше генеральское достоинство перед экипажем. Видите, как по-рыцарски я с вами поступаю? А вы? Ведь вы же, генерал, желали меня просто убить. Нехорошо получается, ай-ай-ай. У вашей же маленькой банды, генерал, тоже кое-что под контролем, к примеру, узлы связи и еще всякие жизнеобеспечивающие штучки. Так вот, если дело для нас пойдет совсем плохо или вы, Тутор-Pop, начнете использовать недозволенные методы, допустим, обрезание нам подачи воздуха, я взорву реакторы, а может, просто заглушу. Поняли перспективу? Не слышу вас, господин командующий «Ящером». Алло!

  60