89 
Надо создать все условия. Напроситься в гости к Герману, притвориться, что слишком много выпил, и устроиться на диване в гостиной. А ночью сделать рисунок. Вот тогда Герман попадется. И мотив есть: измена Вероники. Горанин подсознательно должен хотеть, чтобы ее не стало. Непременно попадется.
Ах, Аглая Серафимовна! Тот зять был плох, пока не появился этот! Вы, умная женщина, из двух зол всегда выбираете меньшее. Герман казался злом, пока не появилась еще более ужасающая перспектива. И вот вы уже кричите дочери: «Уж лучше бы ты вышла замуж за Горани-на! По крайней мере, он скоро станет мэром!» А никем он не станет. Вы были правы. Горанин - зло. Опухоль на теле города. Ее надо удалить. Срочно.
День четвертый
Утром, перед тем как поехать на работу, он зашел в Сбербанк и предупредил, что хочет закрыть счет. Сумма по меркам N накопилась довольно приличная, в пересчете на доллары чуть больше тысячи. И банк должен был деньги эти собрать.
- Когда хотите получить? - пристально глянула на него женщина с неприятной, но запоминающейся внешностью: у нее не было рта, какая-то черточка, обозначенная яркой помадой морковного цвета.
- Чем скорее, тем лучше.
- Сегодня вечером устроит? - спросила безгубая.
-Да.
- Приходите после шести. Я оставлю для вас деньги.
По городу наверняка пойдет гулять слух, но Аглая Серафимовна с народом не общается, а сплетни презирает. И не свяжет она полученную Александром Завьяловым тысячу долларов с предстоящим побегом дочери. В ее понимании это безумие, а Вероника на безумие не способна. Разве что на истерику.
Относительно чувств, овладевших Вероникой, никаких иллюзий он лично не питал. Это бунт. Причем, детский. Когда дети хотят оторваться наконец от родителей, первая мысль, которая приходит им в голову, - о побеге. Убежать, напугать. Отстоять таким образом свое право на самостоятельность. Почему он помогает ей? Веронике бунт в одиночку не под силу. Вот если с кем-то... Девушке надо понять, что ее мать не так уж не права. Надо дать возможность ошибиться. Пусть убегает. Возможно, что еще в поезде разрыдается и попросится домой, к маме. Она хорошая девушка. В этом вся беда. Слишком хорошая...
В городе N слухи разносились быстро. Вечером в среду он снял деньги со счета, а утром в четверг на Центральном рынке встретился с Германом. И сразу же заподозрил, что встреча эта не случайная.
Четверг был в городе третьим днем большого рынка. Согласно традициям, сельские забивали скотину к четвергу, а в субботу и в воскресенье распродавали остатки. Так уж повелось испокон веков. С четверга люди начинали готовиться к предстоящим выходным. А эти выходные праздничные: приближались выборы. Потому на рынке была толчея. Люди не скупились, зарплату на этот раз выдали вовремя. Да и Новый Год на носу, надеялись на премию. Приближалась горячая пора, череда разгульных праздников. Их торопили, как никогда, год для торговли выдался неудачный, засушливый. Тоненький ручеек денег, тек- , ший из карманов покупателей в карманы продавцов, совсем пересох, и все хотели декабрем прокормить весь следующий год, который тоже обещал быть нелегким.
Ожидание праздника будоражит больше, чем сам праздник. Потом все утонет в вине, растворится в горьком тумане похмелья, и в конце наступит неизбежное разочарование. Но сегодня город еще витал в облаках самых радужных на-"дежд, он словно помолодел и расправил плечи. .Люди хотели праздника и одного этого было достаточно, чтобы преобразить дряхлеющий N. Лицо города словно бы посветлело. Выпавший снег был чист и хрустел, словно накрахмаленный.
Он заехал на рынок в надежде встретить Германа и не ошибся: тот сам искал встречи, но хотел обставить все как случайность. В половине девятого утра здесь все уже бурлило. Но высокую, мощную фигуру Горанина видно было издалека, любимец N привлекал к себе всеобщее внимание.
-Глянь-ка! Горанин! -переглянулись продавщицы сдобы у лотков, где Александр задержался, чтобы купить пирожок.
- Хорош! Хоть картину с него пиши! Глянь, куртка какая! Дорогая небось! И откуда у людей деньги?
- И... Сказанула! Народ бедный, значит, власть богатая!
- А говорят, наш Герман в мэры метит!
- А, пускай! Хуже-то не будет.
- Да уж куда хуже...
Горанин его заметил, приветственно махнул рукой и пошел навстречу, прокладывая себе дорогу в толпе людей, словно ледокол, которому нипочем любая стихия. Непотопляем.
89 
