125 
Самое интересное, по идее, должно было храниться в памяти этого электронного чудища, к которому Илларион до сих пор относился с некоторой опаской.
Долго возиться с компьютером ему не пришлось — чертова машина почти сразу затребовала пароль, и Забродов, сквозь зубы обматерив упрямый агрегат, нажал на клавишу перезагрузки. Матово-черный ящик системного блока немедленно зажужжал, загукал и защелкал, мигая разноцветными лампочками и только что криком не крича о том, что в кабинет забрался посторонний.
— Убью гада, — пообещал компьютеру Илларион и нырнул за штору.
Стоя за шторой, он чувствовал себя ужасно глупо — во-первых, потому, что его загнал сюда жестяной ящик, а во-вторых потому, что не мог знать, насколько хорошо его скрывает штора. Что может быть глупее, чем перспектива получить пулю прямо сквозь пыльную занавеску, за которой прячешься? Он уже совсем было собрался выйти из-за шторы, когда в коридоре послышались шаги и голоса.
— Проходи, Папа Карло, — сказал хрипловатый молодой голос, — Никита Артемьевич ждет — не дождется.
Дверь комнаты с камином негромко стукнула. Илларион перевел дух. Все это время, оказывается, Вареный сидел в соседней комнате и вполне мог услышать, как он тут развлекался с его компьютером. Действуй по обстановке…
Он выбрался из-за занавески и осторожно двинулся вдоль стены с фальшивыми книжными корешками, обходя стол и направляясь к двери. Выходить в коридор было опасно, но человек, пришедший к Вареному, мог оказаться именно тем, на чье появление рассчитывал Илларион, и происходивший в соседней комнате разговор необходимо было подслушать. Примерно на середине пути внимание Забродова привлекли голоса, исходившие, казалось, прямо из книжной полки. Илларион замер, прислушиваясь. Ничего было не разобрать, голоса бубнили что-то неразборчивое.
Осененный счастливой идеей, Илларион присел на корточки и начал один за другим вынимать муляжи книг с нижней полки. Вскоре он нашел то, что рассчитывал найти — одну из двух шарнирных петель, на которых вращалась замаскированная фальшивыми книгами дверь. Когда он убрал книги, голоса стали слышнее. Илларион быстро вернул книги на место, встал и вынул один корешок на уровне своего лица. Слышимость снова улучшилась, и теперь Забродов жалел лишь о том, что нельзя провертеть в деревянной панели дырку, чтобы к звуку добавилось изображение.
-..у дяди? — поймал он обрывок какого-то вопроса. Голос, задавший этот вопрос, принадлежал не Вареному — слишком уж молодо и подчеркнуто вежливо он звучал.
— У дяди? — переспросил Вареный. Его голос был совсем другим — сытый, с хрипотцой, голос отъевшегося урки, пытающегося сойти за светского льва. У дяди все, как обычно. Не тебе, Карлуша, спрашивать, как там, у дяди. Ты ведь туда частенько захаживаешь. Правда, я там был в гостях, а ты хозяин… Тебе виднее, как там Илларион коротко усмехнулся: этот Карлуша бил посланцем из высших сфер, прибывшим проверить, в каком состоянии Вареный вернулся из СИЗО. Значит все шло именно так, как он ожидал.
— Слова, слова, — сказал тот, кого Вареный назвал Карлушей. — Это, Никита Артемьевич, все слова, которые, как нам с вами доподлинно известно, есть пустое сотрясение воздуха. А хозяина интересуют вещи конкретные, осязаемые. Например, что известно этим нюхачам с Петровки?
— Да ни хрена им не известно! — отрезал Вареный. — Чего вы засуетились? Думаете, отработал Вареный? Так ведь, если бы я на вас настучал, мы бы с тобой, Карлуша, сейчас не разговаривали. А если бы и разговаривали, то не здесь, и называлось бы это дело не разговором, а очной ставкой. Я на тебя, Карлуша, зла не держу, ты, хоть и в чинах, а человек подневольный, но поверь, обидно мне слушать такие твои слова. Я человек старой закваски, живу, что называется, по понятиям, а за такие базары по всем понятиям ответ держать надо.
— Ого, — прошептал Илларион.
— Ответить не проблема, — все тем же невероятно мягким тоном сказал Карлуша, — вот только кого ты, Никита Артемьевич, к ответу звать собрался? Слова, на которые ты так обиделся, не мои, а Хозяина А с ним разборки клеить тебе не в уровень.
Наступила длинная пауза. По всей видимости Вареный пытался совладать с бешенством, и Илларион его прекрасно понимал: владелец такого особняка, вор в законе и без пяти минут депутат вряд ли мог обрадоваться такому грубому наезду.
— Так вот, — снова заговорил Карлуша, — Хозяин велел узнать, что у тебя спрашивали, а главное, что ты им отвечал. Очень его этот вопрос интересует.
125 
