19 
Помыкавшись с Андреем Газенпудом по Израилю где-то около года, Марина поняла: дальше так жить нельзя. И хладнокровно бросила Газенпуда, оставив мужа наедине с его талантами, грезами и фантастическими проектами. А сама занялась своей судьбой. Предпосылки к успеху у нее имелись: Марина была умна, решительна, предприимчива и небесталанна. Она покидала Россию в звании мастера спорта по пулевой стрельбе. Глядя на эту хрупкую девушку, трудно было представить, что винтовку в руках она держит столь же уверенно, как кисточку для макияжа. На соревнованиях в Союзе она, почти не целясь, виртуозно поражала мишени, набирая победные очки. Кроме пулевой стрельбы, у Марины было еще одно увлечение – она страстно любила деньги.
Сейчас, сидя во дворе своего дома и созерцая лазурную воду бассейна, Марина с содроганием вспоминала Израиль. Ведь именно там началась ее нынешняя карьера, именно оттуда ей пришлось убежать, застрелив одного видного политического деятеля. Это было ее первое заказное убийство. Заплатили за него до обидного мало, а риск погибнуть был невероятным. Она действовала одна, без прикрытия. Заказчик, как Сорокина теперь понимала, рассчитывал на то, что ее убьют телохранители политика или полиция. Лишь благосклонность судьбы да заказчик, перепуганный тем, что Сорокина осталась жива и, значит, может заговорить перед журналистами, помогли Марине бежать из страны и укрыться в безопасном месте, хотя уйти от агентов «Моссада» было довольно сложно.
За первым заказом был второй, третий.., девятый… одиннадцатый… Иногда по ночам Сорокина, несмотря на то, что не жаловалась на нервы, подолгу не могла уснуть. Перед глазами вставали лица, иногда затылки ее жертв, правда, все это она видела сквозь окуляр оптического прицела, сквозь тонкие, похожие па паутинки, нити перекрестия. У Марины даже сложилась поговорка, специфическая и страшная. Когда она смотрела на свою очередную жертву через прицел, она мысленно произносила: «А сейчас я на тебе, дорогой, поставлю крест». Эта фраза стала ритуальной, казалось, она приносит успех, почти каждый Маринин выстрел для жертвы был роковым.
У нее появилась кличка. За белокурые волосы, за миловидное лицо ее прозвали Барби. Именно под этим оперативным псевдонимом и проходила Марина Сорокина в бумагах многих секретных служб.
– О Господи, – прошептала Марина, – сколько ни думай о снеге, сколько ни думай о морозах, мне в России не бывать. Дорога туда мне заказана навсегда. О том, что недоступно, лучше не думать.
Марина резко поднялась с шезлонга, сбросила халат и, абсолютно обнаженная, загорелая, нырнула в бирюзовую воду бассейна. Она плавала, наслаждаясь прохладой, была грациозна и красива, чем-то похожа на морское животное. Светлые длинные волосы намокли и волнистыми прядями плыли рядом с ней, когда она пересекала бассейн от одной стенки к другой.
Марина не сразу заметила, как из дома появилась служанка, неся радиотелефон. Темноволосая девушка в белой одежде быстро приблизилась к краю бассейна и громко позвала хозяйку.
Марина оттолкнулась от противоположной стенки, за один раз перенырнула двенадцатиметровый бассейн, фыркнула, отбросила с лица мокрые волосы, легко подтянулась на руках и уселась на теплый, нагретый солнцем бортик. Служанка тут же подхватила с шезлонга махровый халат и накинула на плечи хозяйки.
Марина взяла телефон.
– Да, да, и я приветствую, – негромко сказала она.
– …
– Я купалась.
– …
– Разумеется.
– …
– Ну что ж, можем встретиться. Скажите только, когда и где?
– …
– Ну что ж, хорошо. Давайте у меня, я буду ждать.
Не раньше, чем через час.
По тону, каким говорила Марина, можно было без труда догадаться, что разговор ведется с мужчиной и разговор этот очень важен для нее.
– …
– Ну конечно, оговорим все детали как можно подробнее.
– …
– Да, не беспокойтесь, прислуги не будет, я их отправлю.
– …
– До встречи, – бросила в трубку Марина и, нажав кнопку, передала радиотелефон служанке.
Та поклонилась, взяла его, но все еще оставалась стоять рядом с госпожой, ожидая распоряжений.
– Приготовь еду и можешь быть свободна.
– Сегодня уже приходить не надо?
– Да-да, до завтра.
Служанка с поклоном удалилась.
А Марина опустила голову, сжала виски ладонями.
Ее ноги все еще находились в воде. Она наклонилась, зачерпнула в пригоршню воды и стала смотреть, как та сочится сквозь пальцы и, сверкая, возвращается в бассейн. В ладони вода не казалась бирюзовой, выглядела совершенно бесцветной.
19 
