очень нудно 
67 
Валентине хотелось поговорить, как-никак появился слушатель, да и деньги светили, ведь в руках Комбат мял, как мнут воблу, пухлый бумажник.
– А ты ему, собственно говоря, кто?
– Никто, – тихо сказал Рублев.
– Так на фиг он тебе нужен? Лучше меня возьми.
– Тебя взять? Куда?
– Ну.., к себе, живешь же ты где-то. Удочери, трахай, если хочешь.
– Нет, извини. Так какой там номер?
– А деньги? – спросила проститутка, сделав специфическое движение пальцами.
– А, да, деньги. На тебе десятку, – и десять баксов появились в пальцах Комбата.
Такой щедрости Валентина не ожидала.
– Так ты не уходи, погоди, я думаю, минут через двадцать Бурый появится, ты у него и узнаешь, куда он завез Серого.
– Бурый появится?
– Ага, появится. Постой здесь, если что, я тебе его покажу. Обо мне ему ни слова, ни звука, ни ползвука, понял? – уже испуганно, заговорщическим голосом произнесла Валентина.
– Нет, ты что! – убежденно произнес Комбат. – Я ему о тебе ничего не скажу.
– Вот и хорошо. Ты постой здесь, пивка попей, покури, отдохни. А я пройдусь туда-сюда, может, сниму кого.
Проститутка отошла от Комбата, направляясь по своим делам. Минут через пять она появилась и, приостановившись возле Рублева, прошептала:
– Вон, видишь, тот, в черной куртке и в кепке с козырьком? Это Бурый, – и тут же, быстро развернувшись, зашагала от Комбата прочь, мгновенно смешавшись с толпой пассажиров.
Комбат сунул руки в карманы, застегнул молнию куртки и с решительным видом направился к широкоплечему низколобому парню в кепке, надвинутой по самые брови.
– Эй, извини, – сказал Комбат, остановившись.
Глава 9
– Тебе чего? – Бурый скривился, разглядывая Комбата. Вид у того был не очень, такие доверия не внушают. – Если баба нужна или травки покурить хочешь… Так это не ко мне.
– К тебе, – буркнул Комбат, прижимая Бурого к стене.
– Э, легче, легче, а то я могу и обидеться.
– Хуже будет, если я обижусь, – Комбат взял Бурого за отвороты кожанки и без особого труда оторвал его ноги от земли, а затем ударил спиной о стену.
Бурый несколько раз трепыхнулся, но мраморного пола его ноги так и не коснулись. Ситуация выглядела довольно-таки комично. Бурый ничего не мог сделать против этого странного силача, который держал его так легко, как если бы тот весил не восемьдесят пять килограммов, а пуда два, как подросток.
– Ты, надеюсь, меня понял? – глядя прямо в глаза бандиту, произнес Комбат. – Если я обижусь, то размажу тебя прямо по гладкой стене, как поганого кота.
– Отпусти! Отпусти! – прошептал бандит.
Комбат поставил его на землю, все еще прижимая к стене и глядя в глаза.
– Чего надо, говори.
– Куда ты Никитина завез?
– Какого Никитина на хрен!? Ты что, сбрендил? Ты, мужик, на кого-то другого обиду держишь, я тут случайно оказался.
– Серого. Парнишку Серого, слышишь?
– А, этого урода…
– Ты сам урод, – прошептал Комбат, еще раз встряхивая бандита.
Борис Рублев понял, что здесь поговорить не удастся.
– Пойдешь за мной, и тихо, иначе я тебе голову оторву, – правая рука Бориса нырнула в карман куртки, а бандит весь похолодел, испуганно заморгал глазами, и его лицо покрылось крупными каплями пота.
Он подумал, что этот странный мужик сейчас нажмет на курок пушки, и тогда случится непоправимое – у него наверняка появится лишняя дырка в теле – в груди, из которой потечет горячая кровь, а сам этот, на него неожиданно напавший, неожиданно прижавший к стене, исчезнет, растворится в толпе. Больно уж у него морда зверская, с такими лучше не шутить, таких нужно убивать сразу и уносить ноги.
Бурый сжался в комок.
– Э, э, погоди, погоди, – забормотал он, – я тебе все скажу, только отойдем в сторонку. Не здесь, не здесь…
– Давай, – подобный расклад Комбата устраивал.
Он ловко завернул руку Бурому за спину, и сделал это так быстро и с такой силой, что суставы захрустели и Бурый даже заикал от боли.
– Тише, тише, зверь, не так сильно! – сдавленным голосом произнес он, втягивая голову в плечи.
– Иди ровно и не шевелись, – правая рука Комбата все еще находилась в кармане куртки.
Бурый повиновался и, подталкиваемый Комбатом, вернее, направляемый им, двинулся вперед. Комбат повел Бурого в туалет. Мужчины выходили из туалета, иногда кое-кто с интересом поглядывал на странную парочку – высокого широкоплечего мужика, который вел перед собой другого, чуть поменьше, с перекошенным от боли лицом. Впечатление складывалось такое, что этому, кто поменьше, стало плохо и второй ведет его в туалет, чтобы он там смог вдоволь поблевать.
67 
