17 
– У нас одна-единственная. Ей просто долго не дарили цветов.
– Вашей избраннице повезло, – продавщица смотрит на него оценивающе. – Вы что, ухаживаете за одной девушкой?
– Это я ухаживаю. А он, – взгляд в сторону скучающего Женьки. – Он мой… э-э-э…
– Исполнительный директор, – тот слегка склоняет красивую голову с идеальным пробором. – Евгений Иванович Орлов.
– Очень приятно! Катя, – низким грудным голосом говорит она и поправляет бейдж на пышном бюсте. Женька смотрит в указанном направлении и еле заметно улыбается.
«Какой же ты дурак, Туманов, – мысленно проклинает себя Алекс. – Зачем ты выбрал Женькину фотографию? Мог бы ткнуть пальцем в какое-нибудь другое лицо. Орлов же убийственно действует на женщин! Правда, потом они уходят к тебе, но душевные качества гораздо труднее оценить, чем умение хорошо одеваться. На это требуется время».
– Евгений Иванович, – строго говорит он. – Займитесь делом. Надо отобрать цветы, достойные моей невесты, и обеспечить их доставку.
– Все сделаем! – рапортует Женька и уединяется с продавщицей.
Пока они шушукаются у витрины с цветами, Алекс скучающе смотрит в окно. А там… Там чудесная погода, на небе ни облачка, на улицах города полный штиль. Фрегат Москва застыл, опустив паруса в ожидании попутного ветра.
– Подпиши! – Опять эта чертова папка!
– Что это?
– Счет, мой сладкий.
– Я что, должен подписывать каждый раз?
– О, я понимаю, мой господин! Ставить подпись в финансовых документах очень утомительно! Но я могу вас от этого избавить, – голос злодея предательски вкрадчив.
– Сделай одолжение.
– Все будет о´кей, – подмигивает Женька. – Как только ты подпишешь генеральную доверенность. Вам развлечения, мой повелитель, мне – работа.
Что ж, ему наплевать, как распределятся в этом проекте их обязанности, лишь бы быть с Алей.
– Когда я ее увижу?
– Завтра. Пусть она проведет ночь в квартире, благоухающей экзотическими цветами. Запах денег, мой сладкий, кого угодно сделает сговорчивым.
– Я хочу, чтобы она, как и раньше, любила меня за меня самого.
– Я верю, что ты найдешь слова, которые внушат ей любовь, – насмешливо говорит Женька. – Я же предпочитаю аргументы более весомые. Например, бриллианты. Но это будет наш следующий шаг.
Оплатив заказ, они идут к машине.
– Опа! – в руках у Женьки возникает благоухающий листок с номером телефона.
– Что это? – Они едут по широкому проспекту с ветерком, и все на них смотрят. Еще бы! Такая машина!
– Координаты Кати. Кстати, не желаешь? Я не жадный.
– Ты что, спишь с женщинами?!
– Я джинн, а не монах, – обижается Женька.
– Сколько тебе лет, почтенный?
– Ты насчет потенции? Мне столько лет, на сколько я выгляжу.
– О черт! Мне надо было подсунуть тебе фото моего дедушки!
– Ба! Да мы ревнуем!
– Ты меня развел.
– Дело сделано, сладкий мой. Мне тридцать лет. Я – Евгений Иванович. И я исполнительный директор.
– Ты гад, Жека. Можешь засунуть это себе в задницу, – кивает Алекс на листок с телефонным номером, который Женька все еще держит в руке.
– Это твое второе желание?
– Нет!
– Слово не воробей. – Женькины холеные пальцы с отполированными ногтями скручивают бумажный листок в тугой шарик.
– Э-э-э… Постой!
– Ты сказал – я сделал.
– Но ты же простил мне ящик пива?
– Запомни: если я захочу поймать тебя за язык, мне не придется долго мучиться. Поэтому обращайся со мной уважительно.
– Разве не я твой господин?
– Ты, – щелчок, и бумажный шарик летит в окно, на дорогу. – Я, к сожалению, привязан к тебе узами, которые разорвать почти невозможно. И это моя главная проблема.
– А ты бы хотел стать свободным?
– Да на что мне свобода? – Женькин взгляд становится непроницаемым. – Мне и так хорошо.
– Но…
– Мы приехали! Вот он, твой дом.
– Не забудь насчет машины, – говорит Алекс, хлопая дверцей. – Может, зайдешь?
– Мне надо побыть одному. Мне еще предстоит решить твой квартирный вопрос. А заодно и свой.
– Тогда до завтра.
– До завтра, – бормочет Женька, недобро глядя ему вслед.
Алекс чувствует его взгляд, чувствует таящуюся в нем угрозу. Это похоже на правду: джинны добрые только в сказках. Но есть же оружие против зла?
«Я его найду. Мы еще посмотрим, кто победит»
Символ веры
Дома он впервые за долгие месяцы достает фотографии Али. До вчерашнего дня он не мог на них смотреть, особенно на те, где они вместе. Это не фотоальбом, это летопись счастья. Увы, короткого!
17 
