очень нудно 
81 
Нож у него с собой. Потому что надо убить. Хватает женщин правой рукой за шею, и тот же характерный удар — слева, в сонную артерию. Остальные десять раз нож ритмично опускается уж в мертвое тело, лежащее на земле. Зачем? Кто ж его знает.
— Мужик, ты чего здесь?
Трое с угрожающим видом идут к нему. Местные, владельцы гаражей. Один сжимает в руке тяжелый гаечный ключ. Лица угрюмые, злые.
— Ты чего девчонок наших пугаешь?
— Каких девчонок? — Он растерян.
— В милицию его надо. — У одного из мужиков в руке мобильник. Это, конечно, понадежнее гаечного ключа. Сейчас наберет 02.
— Все в порядке. Следователь Мукаев — прокуратура. — Достает из кармана служебное удостоверение.
— Следовате-е-ль? — тянут удивленно.
— Осматриваю место происшествия, — поясняет он.
— Да вроде не было ничего, — косится тот, что с мобильником. Третий, который с пустыми руками сплевывает на землю, ругается:
— … прямо, место себе облюбовали маньяки! Дожили: бабы в парк боятся ходить! Куда ж вы смотрите, милиция?
— Вот сюда и смотрим, — оправдывается он.
— Да вы разве работаете! Взятки только берете и преступников выпускаете! Так твою — тоже ругается владелец мобильного телефона. — Вспомнил я тебя, следователь. Тачка у тебя крутая. А откуда?
— Какая тачка? — пересохшими губами спрашивает он.
— Да брось! У меня братан охранником на стоянке работает, так я к нему недавно заходил и с тобой столкнулся. Скажи еще, что это не твой «Мерседес»! Второй год все на одном месте: преступников выслеживаешь. А они на тебя посмотрят-посмотрят — и за свое. Сколько же дали за то, чтобы ты их подольше ловил?
— Ладно, мужики, — примирительно говорит он. — Поймаем, обязательно поймаем.
Чего они так всполошились? Как это чего? Слухи-то ползут! Город в постоянном страхе.
Куда ж теперь? Домой, к Зое. На работу возвращаться уже поздно: пока дойдет, время уже к шести. Нет, на сегодня хватит.
Вечер
Все выглядит так, как будто ничего и не случилось. Он не был утром на кладбище, не проваливался потом в одномерное пространство, не скрипел зубами, загоняя внутрь проклятый пузырь. Отпустило. Зоя со спокойной улыбкой накрывает на стол. Есть ему не хочется.
— Испугалась? — спрашивает.
— На завтра-то грозу передавали. Штормовое предупреждение. Представляешь? Это что будет-то?
— Ветер, наверное, сильный, — пожимает он плечами.
— Ох, как бы крышу в деревне не снесло!
— Умница.
— Что?
Зоя просто клад. Откуда знает, что ему не хочется сейчас говорить о приступе? Хочется заполнить вечер разговорами о самых обыденных житейских делах. На даче надо починить крышу, дома пылесос сломался, девочки пойдут в школу первого сентября. А сейчас еще только июнь. Так почему ж она о школе?
— …Ваня, ты бы туда сходил.
— Зачем?
— Головешки переходят в пятый класс.
— В пятый? Им же только по десять!
— Ну да. Минуя четвертый. Сейчас одиннадцатилетка. Им бы английский учить — на курсы год ходили. А у них будет немка.
— Ну и что?
— Надо бы в другой класс, или попросить, чтобы учителя поменяли.
— Ну а я-то здесь при чем?
— Сходи, Ваня, к директору.
— Постой. — Он вдруг сообразил. — А ты в какой школе работаешь?
Зоя краснеет:
— В той, дальней. Номер два. Недавно перевелась.
— Почему?
— Ваня!
— А почему девочки не в ней учатся? Не в твоей школе?
Она торопливо начинает объяснять:
— Понимаешь, там дорогу надо переходить. Я боюсь очень за дорогу. Пусть уж они в первую школу ходят. Зачем переводить?
— А тогда почему ты оттуда ушла? — продолжает допытываться он.
— Да ну тебя, Ваня! — Зоя машет рукой. — В самом деле! Как вчера на свет народился! Ой! — зажимает ладошкой рот.
Он народился на свет не вчера. Шестнадцать дней назад. Если быть точным, то еще плюс один месяц, который вычеркнул из жизни, как не представляющий интереса. Но у Зои это, видимо, больное: ее работа и учеба детей.
— Хорошо, я схожу, — послушно кивает он. — Где эта школа?
— Ты ж в ней учился!
— Ах, да!
Значит, та самая, мимо которой он каждый день ходит на работу. А почему Зоя не может пойти? Она сейчас фактически уже в отпуске, он же работает. Фу-ты, черт! Не может, значит, не может. Хватит об этом.
— Ну, что? Спать?
— Так рано же еще, Ванечка!
— Для чего рано? — улыбается.
81 
