33 
– О господи, – только и смог сказать Сиверов.
Ему доводилось краем уха слышать о Борисе Грабовском, да и в Интернете упоминания о нем на сайтах соответствующего содержания были нередки. В последнее время его имя частенько появлялось в выпусках новостей; однажды Глеб, заинтригованный этой шумихой, живо воскрешавшей в памяти времена стремительного взлета Кашпировского и Чумака, заглянул на личный сайт Бориса Григорьевича, и от того, что он там прочел, у него волосы встали дыбом. Грабовский с одинаковой готовностью брался предсказывать судьбы не только людей, но и поездов, и самолетов – разумеется, не бесплатно. Транспортные средства он «тестировал» на договорной основе, по контракту, получал за это огромные гонорары и исправно выплачивал солидные налоги. С людьми Борис Григорьевич вел себя намного осторожнее: платы за свои услуги не брал, но каждый, кто обращался к нему за помощью, должен был внести определенную сумму в возглавляемый им фонд, основанный якобы для финансирования исследований в области парапсихологии. Сумма взноса была внушительная, и выплачивалась она, разумеется, сугубо добровольно. С точки зрения действующего законодательства придраться тут было не к чему, но именно тщательность, с которой Грабовский обезопасил себя от каких бы то ни было преследований со стороны закона, наводила на мысль, что он нечист на руку. Впрочем, путаница в финансовой отчетности рано или поздно уравнивает и честного человека, и прожженного мошенника, усаживая их рядышком на нары в камере следственного изолятора. Осмотрительность необходима в любом бизнесе, и далеко не каждый, кто, имея дело с большими деньгами, прибегает к помощи профессиональных бухгалтеров и юристов, – непойманный вор…
– Хорошо, – сказала Ирина, которая прекрасно поняла, что означало восклицание Сиверова, поскольку никакой другой реакции от него и не ждала. – По-твоему, все экстрасенсы – мошенники…
– Я этого не говорил, – вставил Глеб, снова подумав, что Ирина в последнее время стала слишком часто обобщать – видимо, очень переживала.
– Но подразумевал.
– Да нет же! Не все журналисты продажны, не все женщины глупы, и не все экстрасенсы – охочие до чужих денег обманщики. Далеко не все. Но многие.
– Ладно. Тогда что ты, материалист, реалист и прагматик, можешь предложить взамен?
– Ждать, надеяться и искать, – не задумываясь, ответил Глеб. Ничего иного он действительно не мог предложить.
– Правильно, – неожиданно согласилась с ним Ирина, – искать. Я так понимаю, что в таком деле все средства хороши. Да пускай этот Грабовский на поверку окажется хоть чертом с рогами, лишь бы помог!
До Глеба вдруг дошло, почему Ирина так решительно одобряет и защищает довольно сомнительное решение подруги обратиться за помощью к экстрасенсу. Ведь именно таким образом она сама когда-то отыскала считавшегося погибшим мужа! Вспомнив ту давнюю историю, Сиверов не стал говорить о том, что сделки с чертом, какими бы удачными они поначалу ни казались, имеют очень неприятное свойство неизменно выходить людям боком.
– Да я же и не спорю, – сказал он мягко. – Тем более что я твоей Нине не указ: как сочтет нужным, так и поступит, даже если мы с тобой насмерть разругаемся, выясняя, права она или нет. Не знаю, будет ли польза от ее визита к Грабовскому. Главное, чтобы не было вреда… Пусть попробует. А мы поглядим, что из этого получится. Вдруг Грабовский и вправду волшебник?
– Но если он ее обманет, ты ведь ему этого так не оставишь? – задала Ирина вопрос, которого Глеб уже некоторое время от нее ждал.
– По-моему, меня склоняют к тому, чтобы злоупотребить служебным положением, – сказал он в пространство.
– Ну конечно! – с возмущением воскликнула Ирина. – Главное – ничего не делать без ведома начальства! Вдруг Федор Филиппович рассердится? А на человека плевать…
– Все сотрудники спецслужб – кровавые, продажные, тупые и бессердечные подонки, – не удержавшись, с огромным удовольствием обобщил Сиверов. – Знал бы – не покупал, – добавил он после того, как на него грозно замахнулись букетом.
Глава 5
Дом был огромный, серовато-желтый, тяжеловесный, с лепными карнизами и железной шатровой крышей, украшенной по углам натуралистично выполненными статуями каких-то колхозниц, обнимавших гигантские снопы пшеницы, и шахтеров, державших наперевес отбойные молотки. Крыша была обведена крошащейся бетонной балюстрадой с пузатыми, рябыми от облезшей побелки столбиками; в полукруглых нишах, что тянулись вдоль всего фасада на уровне третьего этажа, прятались закопченные, засиженные голубями бюсты каких-то никому не известных личностей – не то героев античности, не то полярных летчиков, не то, опять же, прославленных шахтеров и многостаночников. Дом спал; ровные ряды окон, казавшихся по сравнению с его громадной махиной узкими, как бойницы, мрачно поблескивали, отражая черными, как омуты, стеклами свет уличных фонарей. Лишь застекленные лестничные марши мерцали в ночи вертикальными полосами неяркого желтоватого света, да горели вразброс три или четыре бессонных окошка, за которыми какие-то полуночники безжалостно жгли табак и нервные клетки, решая свои никому не интересные проблемы.
33 
