16 
- Я не могу доказать, - сказала Фрэн, подходя ближе и глядя, как он открывает пачку, - что воздержание приносит какую-либо пользу. Однако я знаю, то, чего ни ты, ни другие сенсуалисты «Сенсуализм - философское учение, признающее единственным источником познания ощущения.» среди нас не в состоянии понять: когда мы принимаем Кэн-Ди и покидаем наши тела, мы умираем. А умирая, мы сбрасываем бремя… - она заколебалась.
- Ну, говори же, - подбадривал ее Сэм, открывая пакет и отрезая ножом полоску твердой коричневой субстанции, по структуре напоминающей растительные волокна.
- …греха, - прошептала Фрэн.
Сэм Риган расхохотался.
- Ну ладно. По крайней мере, у тебя ортодоксальные взгляды.
Большинство колонистов согласилось бы с Фрэн.
- Однако, Кэн-Ди жуют не для этого, - продолжал он, снова пряча пакетик в безопасное место, - я не хочу ничего терять… Скорее, я хочу кое-что приобрести.
Он закрыл дверь, после чего быстро достал свой набор Подружки Пэт, разложил его на полу и лихорадочно расставил все предметы по своим местам.
- То, на что мы обычно не имеем права, - добавил он, как будто Фрэн этого не знала.
Ее муж, или его жена, или оба, или другие обитатели барака могли появиться в тот момент, когда Фрэн и он будут в состоянии перемещения. Они увидят их тела, сидящие на допустимом расстоянии друг от друга. Никто, даже самый рьяный пуританин, не обнаружит в этом ничего предосудительного. Об этом знали уже давно: сожительство невозможно доказать - эксперты ООН на Марсе и в других колониях не раз пытались сделать это, но безрезультатно. В состоянии перемещения можно совершить убийство, любое преступление, а с точки зрения закона это будет несбывшееся желание, иллюзия.
Этот факт давно уже являлся для него поводом принимать Кэн-Ди. Для него жизнь на Марсе имела и приятные стороны.
- Думаю, - сказала Фрэн, - ты искушаешь меня; ты склоняешь меня к плохим поступкам.
Она присела, а ее большие и темные глаза смотрели в центр набора, около огромного гардероба Подружки Пэт. Не говоря ни слова, она рассеянно играла миниатюрной шубкой из соболя.
Сэм протянул ей половину полоски Кэн-Ди, после чего бросил оставшуюся часть в рот и с наслаждением начал жевать.
Фрэн тоже начала жевать, но вид у нее был грустный и рассеянный.
Он был Уолтом. Ему принадлежал спортивный корабль марки "Ягуар ХХВ", на котором можно было выжать пятнадцать тысяч миль в час. Носил итальянские рубашки и английские ботинки. Открыв глаза, он увидел стоящий напротив кровати телевизор, который автоматически включился, настроенный на утреннее шоу великого комика Джима Брискина. Брискин как раз появился на экране в огненно-рыжем парике. Уолт сел, нажал кнопку, превращавшую кровать в огромное кресло, и откинулся поудобнее, чтобы посмотреть программу.
- Я стою здесь, на углу Ван Несс и Маркет в центре Сан-Франциско, - приятным голосом говорил Брискин. - Мы сейчас станем свидетелями открытия великолепного нового дома имени сэра Фрэнсиса Дрейка, первого дома, который полностью находится под землей. Рядом со мной стоит очаровательная исполнительница баллад, которая даст зданию имя и…
Уолт выключил телевизор, встал, босиком подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел на сверкающие улицы Сан-Франциско, на холмы и белые дома. Было субботнее утро, и ему не нужно было идти на работу, в "Ампекс Корпорейшн" в Пало-Альто. Уолт с удовольствием подумал, что сегодня у него свидание с его девушкой, Пэт Кристенсен, которая жила в новом доме на Потреро Хил.
В ванной он сполоснул лицо, потом выдавил крем из тюбика и начал бриться. Глядя в зеркало на знакомое лицо, он заметил прикрепленную там записку, написанную его почерком:
ЭТО ИЛЛЮЗИЯ. ТЫ - СЭМ РИГАН, КОЛОНИСТ С МАРСА. РАСПОРЯДИСЬ СВОИМ ВРЕМЕНЕМ КАК СЛЕДУЕТ, ПРИЯТЕЛЬ НЕМЕДЛЕННО ПОЗВОНИ ПЭТ!
Бумажка была подписана: "Сэм Риган". Иллюзия, подумал он. Как это? Он попытался вспомнить: Сэм Риган и Марс, жуткий барак колонистов… Да, он смутно вспоминал что-то такое, но воспоминания были далекими, полустертыми и не слишком убедительными. Он пожал плечами и продолжил прерванное бритье, слегка удивленный и озадаченный. Ладно, допустим, в бумажке написана правда; возможно, он и помнил тот мир, ту угрюмую псевдожизнь эмигранта поневоле, изгнанного из естественной среды. И что с того? Зачем ему уничтожать то, что он имеет? Он сорвал записку, скомкал ее и бросил в мусоропровод. Закончив бриться, он сразу же позвонил Пэт.
16 
