очень нудно 
74 
— Нет, отчего же, — холодно пожала плечами Рябкина, — прошу вас, спрашивайте.
— Мы остановились на механизме поиска клиентов. Господин Гржимек давал объявления в европейских газетах, — подсказал ей Сергей, — с предложением решить все проблемы, связанные с отсутствием ребенка.
— Да. Текст объявления, я сама его видела, совершенно нейтральный, так что претензий со стороны закона быть не может. Но и люди откликаются на такое объявление самые различные — большинство хочет решить сексуальные проблемы, и лишь немногие сразу догадываются, что речь пойдет об усыновлении.
— Сколько же это стоит? — не удержался Коля Самойленко.
— Тридцать тысяч долларов. Павел мне как-то проговорился, что я получаю только треть. Это он сказал, чтобы разбудить мой аппетит, — обещал, что со временем, если дело наладится, я смогу претендовать примерно на половину.
— Мне важно знать механизм переправки детей, — напомнил Банда, снова мыслями возвращаясь к ребенку Сергиенко. Он все еще не терял надежды на то, что Оле можно вернуть ее сына — сына, которого она даже не видела, только чувствовала его под сердцем.
— Честно говоря, этого я не Знаю. Мы связываемся только с Гржимеком тогда, когда у нас есть подходящая кандидатура. Сообщаем возможные сроки родов, и к этому времени клиент прибывает в Одессу. Он может пробыть здесь день, а может и неделю — в зависимости от того, как пойдут дела у нас. Я встречаюсь с клиентом на нейтральной территории, в каком-нибудь ресторане, например, он передает мне мою часть гонорара…
— А Гржимеку?
— Наверное, расплачиваются до или после получения ребенка. Я этого не знаю. Гржимек мне называет только ту сумму, которую я должна буду получить с данного клиента. И еще ни разу меня не пытались обмануть.
— Процесс передачи ребенка…
— Сразу, как только ребенок родился, мы проверяем состояние его здоровья, делаем все необходимые процедуры, пеленаем и выносим его клиенту, который уже ждет у черного хода отделения. Больше мы ничего не знаем ни о клиенте, ни о ребенке. Да нас это и не интересует.
— А кто выносит ребенка клиенту? — спросил зачем-то Бобровский Нелли Кимовну, но ответил ему Банда:
— Королькова. Медсестра Наталья Королькова, работающая в родильном отделении.
— А вы откуда знаете? — удивилась Рябкина. — Успели выследить или…
— Она сама мне рассказала.
— Значит, уже успела сдать! — Рябкина, казалось, даже расстроилась. — И вот доверяй после этого женщинам. А ведь я на нее столько денег угрохала!
— Ну, Нелли Кимовна, она ведь много разных ваших поручений выполняла. По проверке моего алкоголизма, например. Я бы не стал так злиться на старательную помощницу, — улыбнулся Банда. — К тому же вы ведь тоже все нам рассказали без утайки.
Или я ошибаюсь?
— Да нет, — грустно покачала головой женщина. — Я рассказала вам действительно все, что знаю. Но ведь я-то призналась вам под пытками…
— Стоп, стоп, стоп! — запротестовал Бобровский, выключая диктофон. — Подождите, Нелли Кимовна, зачем такие вещи говорить? Вы же пришли к нам сами, с чистосердечным признанием, разве не так?
— Так, — с готовностью подтвердила Рябкина.
— Ну, вот видите! А вы о пытках каких-то говорите. Придется это стереть, — он отмотал запись на то место, где Банда назвал фамилию Корольковой. — Не нужно следователю знать, что мы здесь с вами немного послушали музыку. Ни вам, ни нам это ни к чему, правильно?
— Да, я думаю, вы правы…
— Спасибо, Нелли Кимовна, интервью окончено, можете отдыхать пока. Разумеется, здесь, в обществе Николая и Сергея, — кивнул Банда на ребят. — А я, если разрешите, ненадолго отлучусь, съезжу в город.
— Зачем? — удивился Бобровский.
— Привезу еще одного чистосердечно признавшегося — Руслана Евгеньевича Кварцева…
* * *
Нелли Кимовна чуть не порвала деньги, вынутые из почтового ящика. Как сумела удержаться — и сама понять не могла. Зато потом благодарила Бога сто раз за то, что уберег ее от столь безумного шага.
Ну а записку предателя, изорвав на мелкие кусочки, она с удовольствием спустила в унитаз.
Прошло три месяца.
«Страсти по Павлу» в душе Нелли Кимовны немного улеглись. Машина у нее уже была. Теперь она решила заняться благоустройством квартиры и собой. Она купила кое-что из мебели, бытовую технику, отличную видеоаппаратуру, множество блузок, юбок, платьев и прочей одежды, прекрасную дорогую косметику и в один прекрасный день, сидя вечером у телевизора, вдруг пришла к выводу, что хоть Гржимек и подонок, но бизнес действительно есть бизнес, и, возможно, в какой-то степени он прав: без любви, без желания соединить свою судьбу с его судьбой она никогда бы не согласилась на подобное «деловое» предложение. Так что…
74 
