97 
По лицу Настасьи Тимофеевны текли слезы.
Она держалась целый день, пока дочери не было дома. Она не позволяла себе расплакаться. Она слишком боялась за дочь и понимала, что ей нужна будет помощь матери.
Помощь…
Как, чем можно было помочь своей родной девочке, потерявшей любимого, потерявшей мечту, потерявшей все?!
Помочь можно было, только держа себя в руках.
Только спокойствием. Только нежностью.
Но больше сдерживаться Настасья Тимофеевна не могла. Она ведь тоже очень полюбила этого парня. Александр спас их дочь, вернул ее. И вот теперь он погиб…
И Настасья Тимофеевна расплакалась. А Алина, увидев слезы матери, сразу все поняла.
— Это правда, мама? — только и смогла произнести девушка. И в ту же секунду силы оставили ее, и она упала, потеряв сознание, на пороге своей комнаты…
Двое суток, не вставая, не разговаривая ни с кем, отказываясь от еды и лекарств, пролежала Алина в постели.
Она похудела, лицо ее осунулось и почернело.
Она не могла спать.
Она была уверена, что жизнь кончилась, потому что потеряла без Банды всякий смысл.
Алина жалела теперь только об одном — почему ее тогда, где-нибудь в Варне, не пристрелили проклятые иранцы…
V
Охранник на входе в большое здание на Лубянской площади прочитал фамилию на удостоверении Банды и, уже было вернув документ, вдруг задержал его и стал сверяться с каким-то списком.
— Эй, друг, ты чего? Не похож? — пошутил Банда.
— Удостоверение недействительно. Есть приказ аннулировать, — равнодушно ответил дежурный.
— Странно… Но этого не может быть. Меня ждут. Очень ждут. Позвоните Котлярову, Мазурину, — удивился Банда.
— Подождите, — дежурный набрал по внутреннему телефону номер Котлярова.
— Полковник Котляров слушает.
— Товарищ полковник, докладывает дежурный главного входа лейтенант Лыков. К вам хочет пройти старший лейтенант Бондарович, но у меня есть приказ… — дежурный не успел закончить фразу, как Котляров перебил его.
— Кто-кто?!.
Он предъявил удостоверение на имя Бондаровича» Александра, а у меня…
— Немедленно пропустить!!! — раздался в трубке рев полковника, да такой, что даже Банда его услышал.
— Ну, я же говорил, — удовлетворенно улыбнулся Сашка и, забрав протянутое ему удостоверение, прошел в вестибюль.
Он почти бежал к Котлярову, торопясь как можно скорее доложить об успешном завершении операции. Единственное, что его тревожило, так это то, куда же делся Бобровский — ведь именно у него были кассеты с показаниями Рябкиной и Кварцева.
* * *
Сунув в карман последнюю дискету. Банда перекатился к разбитому пулями окну и затаился под ним в углу, прислушиваясь к наступившей тишине.
Каким-то шестым чувством парень отчетливо понял, что здесь, рядом, может быть, у самого окна, на террасе снаружи дышит человек.
Это мог быть только охранник, и Банда не раздумывал ни секунды, — сорвав с пояса гранату и выдернув чеку, он бросил ее в окно, на пол террасы, тут же резко пригнувшись за подоконником.
За стеной грохнул взрыв, и как только утихла дробь осколков, бьющих по стене снаружи. Банда кубарем вылетел в окно, перекатившись по полу террасы и выпустив очередь из автомата вдоль всего здания.
Действительно, он не ошибся — совсем рядом с тем парнем, которого Банда прикончил с помощью «Осы», лежал другой. Граната, видимо, попала ему прямо под ноги, и на это кровавое месиво, в которое превратился человек, нельзя было смотреть без содрогания.
«Иначе было нельзя. Тут уж — кто кого!» — мелькнуло у Банды, и, вскочив на ноги, он пробежал по террасе метров десять до двери, которая вела в дом.
Четко, так, как его учили на тренировках, он прошел дверной проем, готовый открыть огонь на малейшее движение. Но комната оказалась пустой.
Дверь, ведущая в коридор, была открыта, оттуда раздавались приглушенные голоса охранников, возившихся с дверью в кабинет Гржимека. Потом они начали стрелять, густо всаживая пули в дверь, забаррикадированную секретером, в надежде «достать» нарушителя.
«Зря стараетесь!»
В этот момент Банда услышал голоса и с улицы.
Это не входило в его план — по расчетам, охранников должно было быть лишь четверо. Видимо, во флигеле или в самом доме Гржимек содержал еще и личных телохранителей, засечь которых из леса Банде не удалось.
97 
