ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>

Легенда о седьмой деве

Очень интересно >>>>>




  2  

Зрение продолжало постепенно фокусироваться, и я, наконец, осмотрелся. Проселок через лес, а тут еще и по дну неглубокого оврага. На склонах трава и песок, зелень сочная, какую только в Таиланде видел, густо-зеленая, даже ненатуральная. На дороге мусор, тряпки какие-то, мешки выпотрошенные… стоп, а это не только мешки. А вот это что? Известно что…

Прямо передо мной, метрах в пяти, лежал труп мужчины, раздетого до нижнего белья. Усатый, бородатый, темноволосый. Голова раскроена почти пополам, лицо съехало с черепа и буквально стекло на дорогу мягкой и мерзкой маской. Над ним мухи, целый рой, гудят как вентиляторы. А я думал, что это в башке у меня гул. А это вовсе мухи. Это хорошо или плохо?

Не понял я ничего, если честно. У меня в ладонях до сих пор ощущение руля, я же в Москве был, в своей машине… Не лежал на грязной колее среди каких-то джунглей, это я очень хорошо помню. Ехал я, на дачу, на озеро Селигер, что в Тверской губернии, от проблем подальше… Ага, уехал.

Или я с ума сошел? Умер? И теперь на том свете? А этот, которому башку развалили пополам, он теперь на каком? Чего-то не сходится. Кстати, как-то эмоций мало… Должна была кондрашка с перепугу хватить, надо в истерику впасть, кричать в небо психанутым Станиславским: «Не верю! Не верю!!!», а я тут вроде как кино перед собой прокручиваю и над ним размышляю. Почему так? Потому что пока и в самом деле не верю.

Это что? Еще труп. Тоже мужик, и тоже раздетый. Лошадь дохлая. Еще труп. И еще. Еще лошадь. Дальше еще два мужика. Все бородатые, все не от инфаркта умерли – их словно топорами рубили, пластовали как туши в мясницком цеху. Кто их так?

На всех трупах птицы. Вороны, или кто там? Не пойму. Орут странно, толкаются боками, сгоняют друг друга с падали. Воняет падаль-то, дух стоит такой, что вывернет сейчас.

Дальше телега перевернутая. Даже не телега, а фургон, судя по рваному брезентовому тенту и погнутым железным дугам. В оглоблях, перекрученных и ломаных, убитая лошадь запуталась. У фургона всякого барахла навалено, вроде мешков выпотрошенных, причем так, словно их собаки рвали… Склоны оврага все в следах… Это даже мой сотрясенный мозг усваивает, и выдает вывод – по ним бежали вниз те, кто всех тут порубал. Почему порубал, а не пострелял? Мы вот стреляли в свое время. И по нам стреляли в ответ. Горы, стрельба, «зеленка». Тут «зеленка» сплошная кстати, той, из воспоминаний, сто очков форы даст.

А это что за звук? Рычит вроде как кто-то? И клацанье какое-то, вроде как собаки кости грызут. Я обернулся наконец, и остолбенел.

– Ага… свои в овраге лошадь доедают… – чувствуя, как спина холодеет от страха, пробормотал я старую дурацкую присказку.

Это волки? Я думал, они меньше бывают… Эти же… Они же… с кого будут? Или не волки? Гиены? Здоровенные такие?

На обочине дороги, вытянув ноги и шею, лежал труп гнедой лошади. Только сильно не весь, а здорово объеденный. Белые ребра частично были еще на месте, а частично валялись вокруг. Мяса на туше почти не оставалось, а то, что еще можно было обгрызть, как раз и грызли крупные твари весьма мерзкого вида. Нет, это не волки…

Тварь, что подняла измазанную кровью морду на длинной и толстой шее, вытащив ее прямо из брюха мертвой лошади, была чуть ли не с меня ростом. Могучая грудь, широкие лапы, рыжий с бурыми пятнами окрас… Сквозь сгустки крови, прилипшие к морде сверкали клыки длиной в мой мизинец, не меньше. Черные, блестящие глаза, из которых текли крупные слезы, чертя мутные дорожки по покрытой кровью щетине, пристально уставились на меня, словно оценивая на жирность. Следом за этой тварью начали поднимать головы остальные, пять или шесть.

– Ты это, хавай давай, не отвлекайся. – пробормотал я, отступая задом и изо всех сил стараясь не заорать и не броситься наутек. – Лошадка вам вкусная досталась, я с ней ни в какое сравнение… И вон еще их сколько, неделю жрать можно от пуза….

Что делать-что делать-что делать? Даже ствол в машине остался, а машина… Где осталась машина? Не знаю я, где машина, машина там, где она есть, а я тут, с гиенами этими, которые на меня уставились всей стаей, своими слезящимися глазами. Не кидаются, но и к еде не возвращаются.

Пятясь, я споткнулся о труп мужика с раскроенным черепом, и упал на задницу, спугнув двух обожравшихся ворон, которые с протестующими криками отскочили в сторону, отвлекшись от выклевывания глазниц мертвеца. И сразу же одна из гиен, самая мелкая, с тремя продольными, недавно зажившими бороздами на морде, сделала несколько быстрых коротких прыжков в мою сторону, и в тот момент, когда я собрался заорать, снова замерла, продолжая фиксировать меня взглядом. Остальные стояли неподвижно, эдакими уродливыми статуями.

  2