19 
— А как же… — заикнулся было Шантель, — старший лейтенант Колыванов…
— Да, насчет Колыванова. Выявлены кое-какие нарушения. Злоупотребление служебным положением, превышение власти, ну и так далее. Старлей уволился из органов и, послухам, буквально через несколько дней уезжает в горячую точку. Добровольцем.
— Что ж… Так мы можем быть свободны?
— Да, конечно, — улыбнулся следователь.
— Пошли, Коля. — Шантель направился к дверям, на всякий случай придерживая парня за плечо. Не дай бог сорвется.
— Минуточку, — остановил их следователь.
— Да? — Лев Антонович вздрогнул — не верилось, что все закончилось.
— А автограф?
Они остановились у ряда палаток на небольшом рынке, что находился возле метро. Коле захотелось бананов. Шантель не возражал.
— Давай подышим. Погуляем на свободе. Надо прийти в себя.
— Спасибо, Лева.
— За что?
— Если бы не ты… Честное слово, бросил бы все и уехал. Ты не отказывайся от меня, я сделаю все, что ты скажешь. Помоги только… Я без конца все думаю, думаю… О ней. Ведь это была любовь, а?
— Кто его знает…
— Просто так получилось. Нет больше Фисы. Ребята откололись, остались ты да я. Если сейчас и с тобой что-нибудь… То это все. Конец.
— А что со мной?
— Ну, не знаю. Не по себе мне что-то. Внутри будто все сгорело. Один пепел остался. Ничего не хочу, ни во что не верю. Никогда еще мне не было так плохо. Никогда. Вот тебе и парад планет.
— Постой… Слышишь?
Из музыкального киоска, находившегося рядом, доносился голос Коли Краснова. Это была та самая песня «Не мой день».
— Это слава, Коля. Самая настоящая слава. Если тебя слушают на рынке, значит, кассеты пользуются спросом и раскупаются. Ты счастлив?
Заглянув в лицо Николаю Краснову, Лев Антонович Шантель понял, что вопрос неуместен.
Часть вторая
СПУТНИКИ
(Два года спустя)
Ио[8]
— Коля! Коля Краснов! Мы любим тебя!
— Любим!
— Любим!!!
Возле подъезда опять дежурит группа фанаток, девчонок лет шестнадцати-семнадцати. Это у них правило такое: устанавливать дежурство у дома своего кумира. Зачем? Чтобы не чувствовал себя одиноким? Дорого бы дал сейчас за это чувство. За два года клубы его поклонников расплодились по всей стране, словно кролики, такое ощущение, что от преследователей невозможно спрятаться нигде. На днях была драка между фанатами за честь дежурить возле этого самого подъезда — местные спорили с приезжими из области. Он смотрел, как девчонки вцепляются друг другу в волосы, визжат и стонут, и чувствовал, что сходит с ума. Зачем все это? Зачем? Одни доказывали другим, что любят кумира больше. Сила любви измерялась мощью ударов. Он честно пытался остановить это безобразие, пока не понял, что может быть разорванным на маленькие-маленькие клочки. Каждый захочет унести с собой кусочек Коли Краснова.
Победившие внушали ужас. Они сильнее, злее, словно волчата, окрепшие в борьбе за выживание. Отстояли право на него, на его дом, на его личную жизнь. У них молодые, острые зубы. Страшные зубы. Его передернуло.
— А вас дома ждут, — угодливо сказала одна из девчонок.
— Спасибо, — машинально откликнулся он и сделал усилие над собой, чтобы не зажать уши:
— Мы любим тебя!
— Лю-у-у-бим!!!
Пробежал в подъезд, подмахнув по пути с десяток автографов. Когда-то это доставляло удовольствие несказанное. Боже, во что они превратили подъезд! Уже не раз жильцы дома требовали: «Прекратите это безобразие! Мы не успеваем делать ремонт!» Грозили общим собранием, порицанием и штрафом. Он покорно платил за кодовые замки и железные двери, но подростки все равно умудрялись проникать в подъезд и писать на стенах: «Коля! Коля Краснов! Мы с тобой! Мы любим тебя! Любим!!!»
Они считали за честь выпить пивка или покурить именно в подъезде своего кумира, потом заняться любовью и поговорить о своих подростковых проблемах. Милиции давно надо бы установить здесь постоянное дежурство, но, как там все время говорят, кадров не хватает. А у этих всегда хватает кадров. И стены вновь исписаны, пол загажен.
Ехал в лифте, окруженный собственными цитатами. И когда успел написать столько глупостей? Вот в такие моменты и делается стыдно. Все, что давно хотелось бы забыть, множится со страшной силой и напоминает о себе вновь и вновь. Интересно, а кто его ждет дома? Как это кто? Будто ключ от его квартиры есть у многих людей! Да их по пальцам можно пересчитать!
19 
