очень нудно 
57 
Стоп, мысленно сказал себе Слепой. Давай-ка на время оставим интуицию в покое и попытаемся рассуждать логически. Как будто в горы ушел не Арчил, а совершенно посторонний, безразличный мне человек.
Итак, рассуждая логически, он давно должен был вернуться. Даже если бы шел в оба конца пешком, а не ехал верхом, все равно все мыслимые сроки давно вышли. Значит, что-то случилось. И рацию не взял, дурак…
Он слез с подоконника, подошел к дверям и снял с крючка влажную куртку. В соседней комнате Ирина смотрела телевизор — или делала вид, что смотрела. Вот жизнь, подумал Глеб. Все не как у людей. Даже любимую женщину превратил в какого-то секретного агента, и черта с два теперь поймешь, о чем она думает, спокойна она или волнуется, знает, что у тебя на уме, или нет…
— Ты далеко? — спросила Ирина, не поворачивая головы.
— Прогуляюсь к ручью, — ответил Глеб, натягивая сырую куртку и кладя сигареты в нагрудный карман рубашки, подальше от дождя. — Ты сиди, незачем тебе лишний раз мокнуть.
— Ладно, — сказала Ирина.
Голос у нее был спокойный, в меру равнодушный. Казалось, она увлечена мелодраматическими переживаниями мелькавших на экране латиноамериканцев, но Глебу в это почему-то не верилось. Впрочем, вдаваться в подробности было недосуг, и он, еще раз повторив, что скоро вернется, вышел под дождь.
До ручья он добрался быстро. Каменистое ложе по-прежнему оставалось безводным, если не считать той влаги, которая падала с неба, собираясь в лужицы между камней. Глеб посмотрел на темнеющее небо и снова попытался рассуждать логически.
Арчил ушел вверх по ручью, чтобы выяснить, куда подевалась вода. Скорее всего, где-то там, в горах, действительно произошел обвал, запрудивший русло. Иное объяснение подыскать было трудно, и Глеб решил принять версию с завалом за аксиому.
Итак, русло было наглухо запружено, и в этом месте наверняка образовалось что-то вроде пруда. Когда пруд переполнится, вода либо потечет через верх плотины, либо прорвет ее и обрушится вниз всей свой немалой массой, набирая по дороге ускорение и силу, прихватывая с собой камни, почву, вывороченные с корнем кусты, деревья и прочий мусор. Это называется сель и хорошего в этом мало. Арчил понял это раньше всех и отправился к озеру. Он взял с собой лопату и лом, чтобы открыть воде дорогу. Ему давно пора было вернуться, а между тем в пределах видимости до сих пор не наблюдалось ни Арчила Гургенидзе, ни воды, будь она неладна. Значит, одно из двух: либо с Арчилом что-то случилось по дороге, либо задача оказалась ему не по зубам. Тогда он или до сих пор долбит своим ломом намертво сцепившиеся каменные глыбы, или отправился за помощью…
Подумав о помощи, Глеб недоверчиво покачал головой. В первый же день своего пребывания здесь он досконально изучил местную топографию и точно знал, что ближайшим от озера местом, где Гургенидзе мог бы получить помощь, была турбаза. Идти Арчилу было некуда, следовательно, он либо продолжал сражаться с завалом в одиночку, не имея при себе ни рации, ни хотя бы фонаря, либо лежал где-то под дождем со сломанной ногой — опять же, без рации, без какой бы то ни было возможности позвать на помощь.
Глеб так и этак повертел свои предположения, проверяя, не порет ли горячку. Получалось, что никакой горячки он не порет: Арчил до сих пор оставался наверху, и вода в ручье по-прежнему отсутствовала, а это были факты, не допускавшие двоякого истолкования. Сиверов посмотрел на затянутое тучами потемневшее небо. Горы все-таки поймали его на удочку! Ему вовсе не улыбалось снова вступать с ними в схватку, но спор оставался неоконченным, и горы, похоже, не собирались выпускать его, не померившись с ним силами еще разок.
Он сходил в домик, где жил Арчил, взял фонарь, рацию и ракетницу. Ракетница хранилась в запертом шкафчике, и Глебу пришлось варварски взломать дверцу, поскольку времени на поиски ключей не осталось. Подумав, он прихватил еще один фонарь — для Арчила — и торопливо зашагал к загону с лошадьми. По дороге ему пришло в голову, что надо бы предупредить Ирину, но небо темнело буквально с каждой минутой. Глеб знал, что в этих широтах сумерек практически не бывает, ночь опускается в мгновение ока, так что времени у него действительно не оставалось. Он понимал, что вряд ли успеет до наступления темноты удалиться от турбазы хотя бы на километр, но в нынешней ситуации и километр нельзя было сбрасывать со счетов.
У коновязи, плохо различимая за пеленой дождя и сумерек, возилась какая-то фигура. Человек в зеленой штормовке с низко надвинутым капюшоном что-то делал с наброшенным на спину лошади седлом — не то затягивал подпруги, не то, наоборот, ослаблял. У Глеба радостно екнуло сердце, но в следующее мгновение человек обернулся на звук его шагов, и Сиверов увидел, что это не Арчил.
57 
