очень нудно 
27 
Тянитолкай потянулся, снял с огня закопченный котелок и осторожно поставил на землю, подперев для надежности сучком. «Солдат Джейн» легко поднялась со своего места, достала кружки, разлила чай и обнесла всех по очереди. Вообще-то, по большому счету ей, начальнику экспедиции, делать это не полагалось. Тем не менее она это делала каждый вечер и каждое утро, и было чертовски приятно получить горячую, пахнущую дымком кружку из рук единственной женщины. В эти редкие минуты «солдат Джейн» ненадолго превращалась просто в Евгению Игоревну — мягкую, симпатичную женщину, стойко переносящую свое горе. Эти чаепития, особенно те, что происходили по вечерам, создавали в зыбком круге света посреди дикой тайги какую-то очень интимную, теплую, почти домашнюю обстановку. Картину портил только проводник Пономарев со своей бесконечной и однообразной трескотней, сводившейся, по сути дела, всего к двум вещам: во-первых, к тому, какой он, Иван Пономарев, непревзойденный охотник и знаток здешних мест, а во-вторых, к тому, что приближаться к Каменному ручью нельзя ни под каким видом, если они не хотят, чтобы их постигла судьба первой экспедиции. Болтовня эта раздражала Глеба, тем более что не содержала в себе конкретной, объективной информации, поддающейся проверке. Однако высказываться на эту тему Слепой избегал, поскольку хорошо понимал: он в этой компании такой же посторонний и неприятный чужак, как и проводник, и терпят его, как и Пономарева, только в силу необходимости.
— Спасибо, Евгения Игоревна, — сказал он, принимая у Горобец горячую алюминиевую кружку.
«Солдат Джейн» с улыбкой кивнула ему и, перешагнув через разлегшегося у самого огня Вовчика, подала чай проводнику.
— Благодарствуй, дочка, — ответил тот и, обхватив кружку грязными костлявыми пятернями, принялся шумно дуть на кипяток. Борода его смешно топорщилась, мутные глазенки выпучились от старательности и поблескивали в свете костра, как кусочки слюды.
— Нет, ты все-таки скажи, дед, почему ты так этого Каменного ручья боишься? — снова пристал к проводнику Вовчик, прихлебывая обжигающий, пахнущий дымом и таежными травами напиток.
— Это кто тут дед? — немедленно вскинулся Пономарев. — Ишь, какой внучонок выискался! Сам бородищу отрастил, как у разбойника, а туда же — дед! Мне, чтоб ты знал, всего-то сорок восемь годочков. Какой я тебе дед?
— Сорок восемь? — изумился Вовчик. — Да, поработала жизнь… Слушай, поехали с нами в Москву! Мы тебя в клинику продадим, где алкоголиков лечат. Тобой там будут пациентов пугать: вот, мол, до чего водка доводит! Знаешь, какие бабки нам за тебя отвалят! Да и ты в накладе не останешься. Зарплату тебе будут в литрах начислять, девочек водить, какие подешевле… А, Ваня? Как тебе такой расклад?
— Володя, — укоризненно сказала Горобец.
— Пардон, увлекся. — Вовчик сменил позу, чтобы удобнее пить чай, и снова повернулся к Пономареву: — Не обижайся, Иван Иваныч. Ты же свой человек, шутки понимаешь. Так расскажи все-таки, что там, на Каменном ручье, за нечистая сила и почему ты ее так боишься. Может, мы тебя послушаем, да и задумаемся: а надо ли, правда, туда идти? А то ты все вокруг да около, а по делу — ни слова. Откуда мы знаем — может, тебе просто ноги бить лень или ты дорогу туда забыл?
Говоря, он подмигнул своим коллегам, постаравшись сделать это незаметно для Пономарева. Однако проводник заметил и опять встопорщился.
— Чего с тобой, нахалом, разговаривать? У тебя ведь одни хахоньки на уме! Опять смеяться станешь, а я тебе, вишь, не клоун. Горобец неожиданно приняла сторону Вовчика.
— Нет, правда, Иван Иванович, — сказала она, усаживаясь между Гришей и Тянитолкаем, — расскажите. Это действительно интересно. Никто не будет смеяться, я вам обещаю.
— Ну, ежели ты обещаешь…
После той безобразной сцены на пристани леспромхоза проводник проникся к «солдату Джейн» пиететом, и теперь она была единственным человеком во всей экспедиции, на которого вздорный мужичонка смотрел снизу вверх и любое приказание которого бросался исполнять со всех ног. Это Глеба не удивляло: «солдат Джейн» показала себя очень неплохим начальником, грамотным, авторитетным и твердым, и приказания свои дважды не повторяла никому, даже безалаберному Вовчику.
— Давай, давай, Ваня, не томи, — подстегнул задумавшегося Пономарева все тот же Вовчик. — Расскажи, откуда в вашей тайге упыри. Или это просто комары-мутанты?
27 
