115 
Генерал сидел в кабинете и допивал вторую бутылку водки. Он понимал, что пресс-конференция – огромная жирная точка, поставленная на его карьере. После такой грязи ему уже не отмыться, какие благородные поступки он бы ни свершил. Все будут говорить:
– А, это тот генерал, который журналистам порно демонстрировал? Как же, как же, знаем. Кабанов – свинья свиньей и полный идиот.
Сергей Владимирович Серебров, перещелкивая программы, просмотрел несколько телевизионных выпусков и остался доволен. Его мобильный телефон ожил в одиннадцать вечера.
– Давай завтра встретимся, – услышал он знакомый, немного скрипучий голос Геннадия Павловича.
– Ну как ты думаешь, Геннадий Павлович, это нокдаун или нокаут?
– Знаешь, Сергей, по-моему, это удар ниже пояса. После такого становятся инвалидами. Нет у тебя сердца.
– А вот за эти слова вы мне заплатите, – строго произнес в трубку Серебров.
Эта ночь для многих была бессонной. Нестеров позвонил Горбатенко и сообщил, что он все свои дела закончил и теперь всецело принадлежит ему. Горбатенко ликовал. Генерал Кабанов бил дома посуду, ругался грязно, как в окопе, и пил водку.
Скворцов созвонился с Нестеровым и попросил того свести его и познакомить поближе с господином Горбатенко. Нестеров, естественно, пообещал устроить неофициальную встречу.
В десять утра Сергей Владимирович Серебров вышел из черной «Волги», за рулем которой сидел коротышка Герман, и с букетом цветов вошел в парикмахерскую.
– Сергей Владимирович! – воскликнули две женщины. – Вы же совсем недавно у нас были.
– Девушки – это вам, – от Сереброва веяло великодушием и прекрасным настроением. – Я хочу постричься, – он сел в кресло.
Мастер подошла к нему:
– Я вас не понимаю. Вы и так выглядите на все сто.
– Я хочу выглядеть на сто плюс еще один ноль.
– Не поняла, – улыбнулась женщина-парикмахер.
– Постригите меня, пожалуйста, под ноль.
– Как это под ноль?
– Я хочу, чтобы моя голова стала гладкой и блестящей.
– Такие волосы, вы что!
– Пожалуйста, я вас очень прошу. Волосы отрастут, они имеют свойство отрастать.
Скрепя сердце мастерица сделала свое дело. Серебров смотрел на отражение, любуясь. Он прикоснулся ладонями к голове, лишенной шевелюры.
Щедро, как всегда, расплатился, извлек из кармана пиджака очки в тонкой золотой оправе. Надел, посмотрел на женщин, которые стояли, не зная, что сказать, и спросил:
– Я похож на геополитика?
– Да, – произнесли они в один голос.
Серебров загадочно улыбнулся, покидая салон. Он шел по Тверской. Высокий, стройный, он нравился сам себе и понимал, что нравится женщинам. Те смотрели на него восхищенными взглядами.
«Вольво» с тонированными стеклами остановился рядом с троллейбусной остановкой. Серебров открыл дверцу, сел на заднее сиденье.
– Ничего себе! – услышал он сдавленный возглас советника президента.
– Нравлюсь? – осведомился Серебров.
– Погоди, дай собраться с мыслями.
Но Серебров не дал сосредоточиться:
– Я решил стать геополитиком, поменял имидж.
Похож?
– Дальше некуда, – сказал советник президента, сверкая глазами.
– Я хорошо сделал свою работу?
– По-моему, чересчур. Надо еще убрать с дистанции Горбатенко.
– Продемонстрируйте ему эту кассету, и он сам снимет свою кандидатуру.
Серебров пошевелил пальцами:
– По-моему, мне что-то причитается. Я устал от кандидатов в депутаты, от их проблем, от их жен, любовниц и всей ерунды. Я хочу отдохнуть и желательно подальше от Москвы. Я не буду читать газеты, смотреть телевизор, я буду плавать и ходить босиком по белому песку. И кстати, поеду не один, а с помощником. Поэтому денег мне надо чуть-чуть побольше.
– Вот, – протянул довольно увесистый конверт Геннадий Павлович, – надеюсь, этого хватит.
– Кстати, – произнес Серебров, – у меня для вас есть еще один подарок. – Он извлек из внутреннего кармана пиджака лазерный диск. – Может быть вам понадобится, чтобы рухнул и не поднялся не только кандидат в депутаты Горбатенко, но и его спонсор бизнесмен Нестеров. Это полный вариант того, что собирался продемонстрировать журналистам генерал Кабанов. Берите, отдаю безвозмездно, денег не прошу, хотя диск денег стоит.
– Куда тебя подбросить?
– Один квартал вперед, поворот направо и стоп.
– Слушаюсь.
Автомобиль с тонированными стеклами объехал троллейбус. Серебров закурил, глядя на хищный профиль своего собеседника. Он знал, диск попал в нужные руки.
– Знаешь что, Геннадий Павлович, я не люблю день. Мне нравится ночь, мне нравятся огоньки, мне нравятся тени, которые растворяются во тьме.
– Что это? Откуда это?
– Ниоткуда, – сказал Серебров. – Стоп, я выхожу из игры.
– Пока, до встречи, – услышал он в ответ.
Не прошло и нескольких секунд, как Серебров смешался с толпой. Он умел уходить красиво – так же, как и приходил.
Через два дня довыборы были отменены.
115 
