очень нудно 
136 
– Но даже в шариках эти танцующие иллюзии постепенно замедляют свои движения, – продолжает он, – и если их не подкармливать, рано или поздно они начинают чахнуть. Как и все в этом мире. Ибо рано или поздно мы все исчерпываем свои силы. И ангелы, и глупцы, и фантазии, и реальность – все рано или поздно заканчивается. Вы понимаете, о чем я? Я говорю о Безымянном Голоде Иззи Ньютона.
Доктор Вуфнер, насупив черные брови, продолжает смотреть прямо на меня, и я ощущаю себя в луче лампы следователя, как кто-то когда-то назвал отвратительный взгляд психоаналитика. Я беру на себя смелость сказать, что понимаю, о чем он говорит, хотя и не знаю, как это называется. Он кивает и продолжает дальше:
– Этот голод называется энтропией. Нет? Никаких возражений? Ну да, вы же американцы. А теперь попробуйте напрячь свои извилины. Энтропия – это термин, созданный теоретической физикой. Это жестокий закон, которому мы подчиняемся согласно второму правилу термодинамики. Говоря проще, это необратимость энергии в замкнутой термодинамической системе. Вы в состоянии это осознать, мои маленькие американские зайчики? Что такое необратимость энергии?
На этот раз никто не рискует ему ответить. И он улыбается.
– Если говорить с практической точки зрения, это означает, что ваш автомобиль не может вырабатывать себе бензин. Если его не заливать извне, он заканчивается, и машина останавливается. Умирает. Точно так же, как и мы. Без внешней подпитки наши тела, мозги и даже фантазии истощаются, исчерпываются и умирают.
– Мрачная картина, – заметила Бигима. – Круто.
Доктор прищурился, пытаясь защитить глаза от дыма очередной сигареты. Даже сейчас, лежа по самый подбородок в горячей воде с обнаженной секретаршей на руках, он держал во рту «Кэмел» без фильтра, который подпрыгивал на его клочковатой бородке клинышком. Он поднял над водой морщинистую руку и попытался разогнать дым.
– Круто? Возможно. Но это необходимо, чтобы разбить дурацкие иллюзии и пробудить дураков.
Рука его шмякнулась о темную поверхность воды, и покачивающиеся отражения расплылись в разные стороны как лягушки.
– В данный момент мы находимся здесь, в этом бассейне. Потом в него перестает поступать горячая вода. Вода остывает и вытекает. Мрачная картина, но есть ли у нас другая возможность увидеть то, что останется внутри, пока мы не увидим дно? Думаю, нет.
Вокруг него покачивается с дюжину моих друзей и родственников, решивших принять этот экзистенциальный вызов. Мы ехали с побережья на ранчо бывшего тестя Фрэнка Доббса в Санта-Барбаре, чтобы немного передохнуть от полицейского управления Сан-Матео, которое слишком досаждает нашей коммуне в Ла Хонда. Когда мы проезжали через Монтерей, я вспомнил, что у нас на пути находится Институт Высшего Просветления, в котором в данный момент в качестве приглашенного гуру читает лекции доктор Клаус Вуфнер. Я оказался единственным из всего экипажа, кто уже посещал его семинары, поэтому принялся делиться со своими спутниками воспоминаниями о том, как это было, делая особый акцент на минеральных ваннах, способствовавших открытию сознания. К тому моменту, когда мы доезжаем до поворота к Институту, все уже горят желанием попробовать водичку.
Все за исключением водителя – Хулиган относится к этому без всякого энтузиазма и предпочитает остаться в автобусе.
– Я воздержусь, шеф. Мои глаза больше нуждаются в отдыхе, чем душа в очищении, а впереди еще столько коварных поворотов. Вы идите, выразите свое почтение, заодно и пофотографируете. А я посторожу здесь вещи и Калеба, если он проснется. А вот и он.
При упоминании своего имени Калеб поднимает голову и смотрит на нас сквозь прутья кроватки. Бетси подается назад.
– Нет уж, леди Бет, вы не можете пропустить это священное паломничество. Эсквайр Хулиган будет охранять замок. К тому же юный принц уже снова засыпает. Что скажешь, шеф? Тридцать минут на приветствия, быстро окунаетесь и через сорок пять минут возвращаетесь. А потом – вперед в угасающих лучах заходящего солнца.
Все это были благие пожелания. Во-первых, Калеб не спал, он стоял в своей кроватке и глядел вслед отбывающей толпе огромными глазами, во-вторых, мы еще только закончили приветствия и направили свои стопы к купальне, а солнце уже садилось. И лишь после полуночи, пересидев постоянных купальщиков, мы собрались в главном бассейне, служившем престолом царю современной психиатрии.
136 
