Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
67 
— В Ит… алию. Ой, что ж это такое? Пардон. На три дня.
— Так мало?!
— На больше и бабки большие нужны.
— Но зачем ему ехать в Италию на три дня, когда можно… Ой! — сообразила вдруг она.
— Думаешь, не вернется? — подмигнул мужик. — Не думаю. Наследство ему здесь светит.
— А тюрьма?
Ксения удивилась тому, что он не так уж и пьян. Неужели Ваньку валяет?
— Он тебе денег обещал, да? — спросила она.
— Мы с Воробьем…
— Знаю. Четыре года в одном холодильнике…
— В одной помойке, девка. А жить все хотят. Думаешь, мне не надоело каждый день видеть это дерьмо возле мусоропровода? И вонь не надоела? И то, что ко мне в гости надо записываться, как на прием к министру финансов?
— Послушайте…
— Да иди ты. Читать умеешь?
— Извините. Я уже ушла. Не забудьте сказать Анатолию, что я заходила. Если сможет, пусть позвонит.
— Ага. Сможет, — сказал ей вслед мужик. — Не понимаете вы никто смысла жизни…
Ксения забрала на вахте свой паспорт, все еще думая о странной поездке небогатого Анатолия Воробьева в Италию. Чтобы человек на последние деньги покупал горящую путевку и всего на три дня менял холодную, слякотную Москву на прелести средиземноморских курортов? Лишь бы успеть последний раз взглянуть на мир, что ли?
Она очень устала и почти пожалела об этой поездке. Вот так всегда: дома не сидится, потому что скучно, а стоит выйти на улицу, да пару раз поцапаться с продавцами, да разорвать о чужую сумку новые колготки в автобусе, да почувствовать на себе в толкотне вагона метро чьи-то липкие пальцы… Ксения развернулась и посмотрела тому, кто нарочно протиснулся поближе, прямо в глаза. Ничего. Пустота. Даже глаз не отводит, хотя и вжимается изо всех сил в ее вспотевшее от отвращения тело. «Лучше выйти», — поняла она и, оказавшись на незнакомой станции метро, села на ближайшую лавочку. «Как глупо получается: если не участвовать во всеобщей гонке на выживание, то и заняться особо нечем, — подумала она. — Все эти люди считают, что они чужие на празднике жизни, но не хотят понять, что и праздника-то никакого нет. Безделье — это не праздник, а сплошная серая скука».
Дома она поняла, что опять не хочет есть. Сидела, тупо глядя в экран телевизора, у которого зачем-то выключила звук. Она сама придумывала слова всем тем, кто появлялся на экране, те, которые хотела. И уже решив, что вечер безнадежно пропал, Ксения услышала телефонный звонок.
40: 15
— Привет, Ксюша! Узнала? — Это был он, ее бывший. — Где ты гуляешь? Я с утра звоню.
— Зачем?
— Хотел пригласить тебя поужинать.
— Куда?
— У нас с тобой были любимые места.
— «Макдональдс»? Кафе-мороженое возле кинотеатра «Ударник»? Или пельменная в центре?
Она сейчас променяла бы на эту пельменную самый дорогой в мире ресторан. Не глядя и на всю оставшуюся жизнь, хоть за те десять минут, которые требовались ему, чтобы проглотить свою порцию и доесть то, что она заботливо оставляла в своей тарелке, даже если была голодна. Здоровый, сильный мужчина, которому всегда требовалось много еды. Неужели он этого не помнит? А бывший муж только рассмеялся:
— Ты права. Мы уже давно выросли, Черри.
— Мы не выросли. Мы просто стали такими же, как все.
— У тебя голос грустный. Так где ты была?
— Хотела напроситься в гости к одному молодому человеку…
Она привычно оборвала фразу и вздохнула. Он молчал.
— Но он уехал. В Италию.
— Ты хочешь в Италию?
— Я? Не знаю. Там сейчас тепло.
— Мы поедем, Ксюша. Обязательно. А сейчас я могу предложить тебе только итальянскую кухню — спагетти, пиццу, салат по-гречески. Я помню: ты очень любишь пиццу.
Наверное, ей надо было отказаться. Ксения открыла рот, чтобы сказать «нет» и услышала как бы со стороны:
— Да. Я очень люблю пиццу.
— Вот и здорово! — обрадовался он. — Я заеду за тобой. Во сколько?
— А работа?
— А… Я все равно решил оттуда уйти.
— Давно?
— Да, решил давно.
Ксения хотела сказать, что разговаривала несколько дней назад с его начальницей, и у той даже в мыслях нет, что ее красавец менеджер решил уволиться. Что это все вранье, как и якобы сломавшаяся на шоссе машина в тот день, когда убили Женю, но почему-то промолчала. Вместо этого она начала думать о том, не слишком ли располнела для черного вечернего платья. И стала ждать, когда он подъедет, уже с того мгновения, как в трубке раздались короткие гудки…
67 
