25 
– Как тебе вечеринка? – спрашивает Майкл, продолжая внимательно меня рассматривать.
– Да так… – пожимаю я плечами. – Этих вечеринок в нашей жизни было уже… – Я взмахиваю рукой с бокалом.
– Это точно, – смеется он, – нас уже ничем не удивишь.
– Ага, – охотно соглашаюсь я, чувствуя, что постепенно начинаю приходить в себя. – Чтобы тут визжать от восторга, нужно быть, как минимум, лет на десять моложе. Вон как те девчонки. – Я кивком указываю в сторону тех тридцати шести дорожек боулинга, из-за которых мм, собственно, здесь и собрались.
Там резвятся человек двадцать, в основном – жизнерадостные юные особы в ультракоротеньких юбчонках, швыряющие шары, хохочущие и совершенно не заботящиеся о том, как они выглядят.
– Ну. – Майкл всматривается в толпу, машет кому-то рукой.
– Ты здесь не один? – спрашиваю я.
– Нет. – Мгновенная пауза, затем он продолжает: – С девушкой.
– Ах, ну да, конечно, такой мужчина и без девушки, – растерянно говорю я.
А чего я ожидала?
– Ты ведь тоже наверняка не одна, – усмехается Майкл.
– С Димкой, – защищаюсь я.
– А-а… – тянет он.
Нет нужды ничего уточнять. Майкл знает о Димке и его роли в моей жизни. Знает, что Димку я беру в спутники тогда, когда никого рядом со мной нет.
– Это он попросил меня составить ему компанию, – бормочу я неизвестно зачем.
– Значит, сегодня ты с Димкой, – задумчиво говорит Майкл. – А так? По жизни?
– Что? Что ты имеешь в виду? – Я тяну время.
Майкл молча смотрит на меня.
– Ну-у, – пытаюсь выкрутиться я, – у меня передышка…
– Между каким и каким? – вдруг спрашивает он.
– Что? – Я непонимающе на него таращюсь.
– Передышка после какого номера? – Он останавливает официанта, отдает ему наши пустые бокалы и берет по фужеру с красным вином. – После сорокового? Или счет уже пошел на сотни?
– Я не понимаю тебя… – тихо говорю я.
– Да ладно тебе, – невесело усмехается Майкл, – я все знаю про ваши подсчеты. Вы же особенно и не таились.
Да, мы не таились. А разве мужики ведут себя не так? Я делаю глоток вина и неожиданно для себя самой спрашиваю:
– Майкл, почему у нас ничего не вышло?
Он удивленно вскидывает голову.
– Ну, – спешу продолжить я, – я, наверное, тебе не понравилась? Да? Или что? Жаннета говорила, что ты предпочитаешь брюнеток…
– Ты мне нравилась, – резко прерывает он меня.
Что?! Я делаю еще глоток, захлебываюсь вином и начинаю кашлять. Майкл серьезно смотрит на меня. Кашель постепенно затихает. Я прочищаю горло и выдавливаю из себя:
– Как странно…
– Ты мне нравилась, – повторяет Майкл, – очень нравилась.
– Тогда почему все так случилось? – жалобно тяну я.
– Я же не был тебе нужен, – пожимает он плечами и берет с блюда кусочек буженины.
– С чего ты это взял? – изумляюсь я.
– Не знаю, – невнятно говорит Майкл, разжевывая мясо, – ты всем своим видом демонстрировала, что я у тебя номер двадцать какой-то, проходящий, и я понял, что ловить мне там нечего.
– Но… – начинаю было я и умолкаю.
– Что «но»? – Майкл грустно глядит на меня.
– Но это была лишь защитная реакция, – поясняю я.
– Защитная? – удивляется он. – От чего?
– От тебя, – бормочу я, понимая, что это полная чепуха.
– От меня? – опять удивленно переспрашивает он. – А-а… Я понял. От меня, как от представителя мужикова племени?
Я удрученно киваю. Черт, черт, черт!
– Ну, ты и… – Майкл комкает реплику.
– …Дура, – заканчиваю я за него. – Ну, я и дура!
– Примерно так, – кивает он и запивает мясо вином.
– Но все так теперь себя ведут, – возражаю я.
– Значит, все дуры, – жестко отвечает Майкл. – Мне вообще непонятно, почему женщины считают, что главное – это быть ухватистыми и напористыми. Не знаешь?
– Не знаю, но догадываюсь.
– И почему же?
– Ухватистые и напористые получают то, что хотят. – Я вдруг начинаю злиться. – Вы же тоже хороши. Сидите себе, посиживаете, только ждете, когда придут и вас возьмут. То есть ждете тех самых ухватистых и напористых. Нормальные вам ни к чему. С ними же возиться надо.
– Сволочи, одним словом, – прерывает меня Майкл.
– Кто? – изумляюсь я.
– Да мужики же, разве нет? – Он усмехается. – У вас же любимая тема для разговоров: все мужики – сволочи.
Я молчу. «Как все это грустно!» – думаю я и тихо произношу:
– Извини.
Майкл непроизвольно дергается.
– Извини, – повторяю я. – Я, наверное, показалась тебе жуткой особой.
25 
