91 
– А что я? – Юрик философически глядит на меня. – Я ухожу в другую компанию. Вы будете по мне скучать?
Боже мой, какое мне дело до тебя? Скучать? Вот уж никогда.
– Немного, – тем не менее бормочу я.
Директор. С ума сойти. Чем нам всем это грозит? Чем мне это грозит? Мысли беспорядочно теснятся в моей голове, я не успеваю собирать их в кучу. Мама! Мама ведь что-то говорила по поводу того, что племянник должен получить назначение, а я, лопух эдакий, все пропустила мимо ушей. Впрочем, разве это что-нибудь изменило бы?
– Я, пожалуй, пойду, – тихо говорю я, подтягивая к себе подписанные бумаги.
– Идите. – Юрик милостиво взмахивает рукой, не исключено, что в последний раз.
М.А. продолжает молчать, внимательно разглядывая меня, и, только когда я уже почти достигаю дверей, он оживает.
– Ольга Николаевна, – слышу я за спиной его голос, – могу я попросить вас пока не сообщать никому эту новость?
Я поворачиваюсь.
– Не хотелось бы, – Юрик кивает в такт словам М.А., – чтобы она стала известна до ее официального объявления. Я полагаюсь на вашу деликатность… – М.А. вопросительно поднимает брови.
– Да-да, конечно, – бормочу я и выхожу из кабинета.
Интересно, долго ли мне придется терпеть? Что, и даже Галке ничего нельзя сказать?
Глава 27
Болезнь подкосила меня так неожиданно, что оставалось только развести руками. Во вторник утром я проснулась с ощущением невозможности продолжать это тягостное занятие – жить. Я лежала в постели, наблюдая за тем, как секундная стрелка движется по циферблату, и пыталась понять, откуда взялась во мне такая тоска. Перебрав в голове все возможные варианты и не найдя ни одного действительно серьезного, я с трудом выползла из-под одеяла и сделала пару шагов. Меня шатнуло, в мозгах взметнулось ватное облако, и в глазах потемнело. «Ой!» – подумала я. Градусник показал мне 38, и причина утренней тоски наконец-то обрела свое лицо.
– Что это? – спросила я у врачихи, прибывшей по моему вызову уже после трех.
– Трудно сказать, – пожала она плечами. – Весна.
– Какая ж это весна? – удивилась я. – Пожалуй, уже лето.
– Да, и вправду. – Она задумчиво уставилась в окно. – Но дело ведь не в сезоне, вы понимаете?
– Не очень, – призналась я.
– Дело в состоянии организма, – пояснила она. – А у вас – весна.
– То есть? – Мое удивление нарастало.
«Весна в организме» – это комплимент или смертельный диагноз?
– Недостаток витаминов, избыток стрессов. – Врачиха внимательно взглянула на меня. – Стрессы были в последнее время?
– А у кого их нет, – уклончиво ответила я.
Стрессы! Ясное дело, были. На десятерых бы хватило моих стрессов.
– Значит, были. – Она вздохнула. – Словом, лежите. Я вам выписываю больничный до понедельника.
– Ого! – выдохнула я.
– Что, – скривилась врачиха, – на работе без вас умрут?
– Да нет, – подумав, сказала я.
На работе сейчас, наверное, даже лучше не появляться. Во-первых, буду избавлена от необходимости таиться от Галки по поводу назначения М.А. – что представлялось мне почти невыполнимой задачей. Во-вторых, в смутные революционные времена всегда лучше держаться подальше от эпицентра событий.
– Вот и отлично, – обрадовалась врачиха и принялась царапать что-то на бланке рецепта. – Выписываю общеукрепляющие. В остальном – только покой. Хорошо бы еще отключить телефоны, но это уже на ваше усмотрение. Пейте побольше чаю с лимоном, спите. В общем, отдыхайте. В понедельник до часу – ко мне на прием.
– Спасибо, – пробормотала я и потащилась ее провожать.
Вот так все и было. Сегодня уже суббота. По-моему, я конкретно опухла от сна, чая, лимона и одиночества. Все, конечно, звонят, но зайти времени ни у кого нет. Врачует меня мама, да и она забегает ненадолго. Сгружает сумку с едой, фруктами, прикладывает прохладную руку к моей голове и, пощебетав минут пятнадцать, опять убегает по каким-то своим таинственным делам. Любопытство меня немного колотит, но я намеренно держу себя в узде, потому что стоит только дать слабину, и я обнаружу себя погибшей под лавиной событий маминой жизни. Смерть от любопытства представляется мне менее мучительной.
Жаннета звонит каждый вечер, но положительных эмоций в мою жизнь не добавляет. Вот сегодня, например, позвонила и практически сразу после приветствия замолчала. Пришлось рассказывать ей долго и нудно о фильме, который мне удалось посмотреть вчера в полночь. Жаннета молча слушала меня минут десять, потом совершенно невпопад спросила:
91 
