17 
— Ол обещал, что приведет тебя, но я и не предполагала… Спасибо тебе, дорогой! — Эвелина поцеловала в щеку внука, послушно склонившегося над ней. — Как хорошо, что ты вернулась, моя девочка!
Голос пожилой дамы прерывался от полноты чувств, а в глазах стояли слезы.
У Макси дрогнуло сердце. Как могла она так необдуманно покинуть бабушку, от которой никогда не видела ничего, кроме доброты и нежности, которая пестовала и лелеяла ее, будто она и вправду была ей родной.
— Прямо возвращение блудной внучки! — иронично заметил Ол откуда-то сверху.
Как только Макси услышала его голос, угрызения совести тут же покинули ее. Это из-за него она так поступила! Из-за него и дедушки! Она просто не могла находиться в том же доме, где они. Ее вины в том, что произошло, нет!
Не вставая с колен, она бросила на Ола предупреждающий взгляд, полный негодования, а затем опять нежно улыбнулась Эвелине.
— Как здорово снова оказаться здесь!
— Чудесно, что ты опять с нами. — Эвелина нежно провела рукой по волосам внучки. — Вот дедушка-то обрадуется, когда увидит тебя!
Макси подумала про себя, что слово «обрадовался» не вполне описывало состояние дедушки, когда он встретил ее внизу всего несколько минут назад.
— Он так скучал по тебе, Макси… — Эвелина крепко обняла внучку. — Как и мы все.
Макси не посмела посмотреть на Ола, который вряд ли разделял чувства своей бабушки. Перенести сейчас его сарказм было бы выше ее сил.
— Я бы и раньше приехала, Ба, если бы знала… — извиняющимся тоном залепетала она и легонечко потерлась щекой о колено бабушки.
— Ничего, ничего, девочка моя. — Эвелина вовсе не требовала объяснений. — Вышла такая глупая ссора, правда? Но теперь все позади…
Макси немного растерялась. Что позади? Что бабушка имеет в виду?
— Теперь мы опять будем жить все вместе одной большой дружной семьей, — радостно продолжала Эвелина. — Совсем как раньше.
Совсем как раньше?
— Мне кажется, что мы тебя слишком утомили, Ба, — послышался голос Ола.
Он галантно помог Макси подняться и почти нежно взял ее под руку.
— Мы вернемся, когда ты немного поспишь, — пообещал он в ответ на протесты пожилой дамы.
Эвелина радостно смотрела на них.
— Ты прав, мой мальчик. Теперь нам некуда спешить.
— Пойдем, дорогая. — Ол поторопился к двери, крепко держа Макси под руку, как будто опасаясь, что она сейчас станет вырываться. Макси же была настолько сбита с толку, что беспрекословно позволила увести себя.
Но как только дверь за ними тихонечко закрылась, Макси решительно освободила свою руку из железной хватки Ола. Она совсем не удивится, если завтра у нее на руке появится огромный синяк!
— Что здесь происходит? — раздраженно потребовала ответа она. — Создается такое впечатление, что Эвелина считает, будто мы…
— Давай найдем какое-нибудь более уединенное место для этого деликатного разговора, — сказал Ол, провожая глазами горничную с подносом, проходящую мимо них.
— Я не думаю, что…
— Надеюсь, ты не забыла, что я не имею обыкновения обсуждать приватные вопросы там, где нас могут подслушать все, кому не лень, — сквозь зубы процедил бывший муж Макси.
Не слушая ее возражений, он направился в противоположное крыло, из которого она так решительно ретировалась всего полчаса назад. Крыло, где находилась их общая с Олом спальня.
— Туда я не пойду.
Макси не двинулась с места, и Олу поневоле пришлось вернуться к ней.
— Не стоит сейчас демонстрировать свой характер! Я вовсе не собираюсь тащить тебя в постель и заниматься с тобой любовью, чего ты, как мне кажется, так боишься! Мне просто нужно поговорить с тобой!
— Любовью! Как будто в нашем браке было место для любви!
Макси прекрасно понимала, что немного лукавит. Любовь у них была, но только несколько односторонняя. Когда-то она обожала Сазерленда до самозабвения. Она совершенно потеряла от него голову, и, когда пять лет назад Ол вдруг попросил ее руки, она с радостью согласилась, не заметив, что в своем предложении он даже не упомянул о чувствах, которые должен был бы испытывать к своей невесте. Она поздно осознала это. Слишком поздно.
Ол устало вздохнул и терпеливо повторил, как взрослый, уговаривающий капризного ребенка:
— Здесь не место говорить о болезни Эвелины. Тем более неуместно говорить на ходу о нашем браке.
17 
