27 
– Почему? – Девушка вышла в холл, прикрыв за собой дверь; она предстала перед ним, прикрыв ладонями маленькие высокие груди, и все же она вышла с явным намерением разобраться в том, что он говорит, или ему, по крайней мере, так показалось. Главное, что она наконец-то слушала его.
– Никто не справится с хламом, – произнес он. – Можно ненадолго победить его только в одном месте. Мне в данное время удалось уравновесить чашу весов между хламом и нехламом в своей квартире. Но стоит мне умереть или куда-то надолго уехать, и хлам тут же возьмет свое. Это универсальный принцип, он действует везде во Вселенной. Наша Вселенная движется к финальной стадии полного и абсолютного Захламления. – Но мгновенно уточнил: – Исключая, конечно же, склон великого восхождения Уилбера Мерсера.
Девушка вопросительно на него посмотрела:
– Непонятно.
– Все дело в сути мерсеризма. – Он вновь почувствовал недоумение. – Разве вы не участвуете в слиянии? Разве у вас нет эмпатоскопа?
После паузы девушка осторожно произнесла:
– Я не захватила его с собой, полагая, что здесь подберу другой.
– Н-но в-ведь эмпатоскоп – произнес он, заикаясь от волнения – это самое ценное, что принадлежит каждому из нас! Он – часть тела, как нога или рука; с его помощью мы общаемся с другими людьми, соприкасаемся с их мыслями и чувствами, он – средство против одиночества. Хотя… зачем я объясняю… вы знаете и без меня… Это все знают. Мерсер не отталкивает от себя даже таких, как я… – Он замолчал. Резко, но слишком поздно; он уже все ей сказал, и теперь она знает, кто он такой. Изидор прочитал на ее лице быстрое, как вспышка, неожиданное отвращение. – Я почти прошел тест, – сообщил он сбившимся, дрожащим голосом. – Я не конченый специал, всего лишь умеренный; совсем не такой, о которых вы, несомненно, слышали. Но ведь это не причина даже для Мерсера…
– Насколько я осведомлена, это считается основным недостатком мерсеризма. – Голос ее прозвучал отчетливо и безразлично; она не более чем констатировала известный ей факт, догадался он. Факт своего отношения к пустоголовым.
– Видимо, мне лучше подняться к себе, – сказал он и двинулся в сторону лестницы, сжав в ладони кусочек маргарина, который стал мягким и пластичным, вобрав в себя тепло его руки.
Девушка наблюдала за тем, как он уходит, но ее лицо абсолютно ничего не выражало. Неожиданно она крикнула ему вслед:
– Подождите!
Повернувшись, он переспросил:
– Зачем?
– Мне нужна ваша помощь. Помогите подобрать подходящую мебель. Из других квартир, как вы и предлагали. – Она двинулась ему навстречу, ее обнаженное до талии тело было гладким и грациозным: ни грамма лишнего веса.
– В какое время вы возвращаетесь с работы? Вы сможете мне помочь?
Изидор обрадованно поинтересовался:
– А вы могли бы приготовить ужин? Если я вернусь домой с продуктами?
– Нет. У меня слишком много самых разных дел. – Девушка так легко отказалась от его предложения, что он отметил: она отмахнулась, даже не поняв смысла вопроса. Теперь, когда рассеялся ее первоначальный страх, в ней стало проявляться что-то еще.
Что-то более странное. И, подумалось ему, достойное сожаления. Холодность. Будто дыхание пустоты между населенными мирами, а фактически из ниоткуда; вакуум рождался не из того, что она говорила или делала, наоборот – из того, чего она не говорила и чего не делала.
– В другой раз, – сказала девушка, развернулась и неспешно двинулась в свою квартиру.
– Запомнили мое имя? – нетерпеливо воскликнул он. – Джон Изидор, и я работаю…
– Вы уже сообщили мне, какой фургон водите и на какую фирму работаете. – Она резко остановилась, толчком распахнула дверь. – Ваш хозяин – какой-то ужасный тип по имени Ганнибал Слоат, который, я уверена, существует только в вашем воображении. Меня зовут… – Прежде чем войти в квартиру, она бросила на него последний, полностью лишенный теплоты взгляд и настороженно произнесла: – Я Рейчел Роузен.
– Из «Роузен Ассошиейшн»? – спросил он. – Крупнейшего производителя гуманоидных роботов Солнечной системы, которые используются в нашей колониальной программе?
Непонятное выражение промелькнуло на ее лице, но тут же исчезло.
– Нет, – ответила она. – Я ничего о них не слышала. Я не знаю, чем занимается эта корпорация. Думаю, ее деятельность – плод вашего больного воображения. Джон Изидор и его личный эмпатоскоп. Бедный мистер Изидор.
27 
