очень нудно 
26 
– Спасибо за сообщение, но вы опоздали. Я сама успела в этом убедиться. В нем можно только ходить, – резко ответила она, сверкнув глазами на Ананда.
– Мелин, ну не злись. Ты пошутила, я пошутил… – сказал он, снова пытаясь успокоить ее.
– Хорошие шуточки, Ананд. Я чуть с ума не сошла от мысли, что ты мог утонуть.
Робко топтавшиеся рядом с ними полицейские, наконец с улыбками на лицах переглянулись, пожали плечами и тихо ушли.
– Вот видишь, как тебе повезло. Они могли тебя оштрафовать, но не оштрафовали, – сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза.
– На их месте я бы упекла тебя в тюрьму, – пробурчала она.
– Какая ты жестокая…
Она перестала возиться с платьем и выпрямилась.
– Нам нужно просохнуть.
Он снова потянулся к ее руке, и на этот раз она ее не отдернула. Он взял ее пальцы и крепко пожал. Теплая волна прокатила по ее телу и смыла обиду. В сердце снова стучалась радость и благодарность за то, что он был таким чутким, что умел подурачиться, и еще за то, что с ним она была самой собой.
– Пойдем, – сказал он и легонько потянул ее за руку.
Обходя озеро, они увидели на лужайке перед дворцом группу художников, танцующих перед мольбертами.
– Хочешь посмотреть, что они там мажут?
– Хочу, – кивнула она.
Они приблизились. На всех картинах в разных ракурсах красовался дворец. Картины были еще сырыми и скучными. Мелин разочарованно пожала плечами.
– А хочешь, я нарисую тебя? – неожиданно спросил он.
– Ты умеешь рисовать?
– Сейчас попрошу у них бумагу и карандаш, и увидишь сама.
Она недоверчиво покосилась на него.
– Сделаешь из меня карикатуру? Спасибо, я недавно уже была ею.
Он рассмеялся.
– Нет, нарисую тебя такой, какой я тебя вижу… – Он чуть было не проговорился: в своих снах. – Какой я вижу тебя обычно.
– Ладно. Все равно нам придется ждать, пока просохнет одежда.
Она уселась под дерево, а он, стащив с себя рубаху, развесил ее на ветке, а потом побежал к художникам. Вскоре вернулся с листом бумаги, прикрепленным к картону, и карандашом.
– Сядь, как тебе удобно, – попросил он, опускаясь на траву.
Она поджала колени и обхватила их руками.
– Учти, у тебя ровно столько времени, сколько будет просыхать моя одежда, – властным тоном сказала она и вдруг сама от своего тона содрогнулась.
Откуда у нее этот тон? И почему ей все кажется таким привычным сейчас? Почему кажется, что Ананд рисует ее не в первый раз?
Ее за всю жизнь рисовали только дважды: на студенческой вечеринке, когда они дурачились, и ее подруга – профессиональная художница – написала ее портрет. Откуда же тогда это чувство, что она не раз позировала Ананду? Ей кажется, что она хорошо помнит этот быстрый, острый взгляд, помнит эти смелые движения руки, когда он наносит штрихи… Что значат все эти чувства, которые устремляются к нему откуда-то из самых потаенных глубин ее души?
Ананд тоже не знал, почему, когда он начал рисовать ее, ему показалось, что он делал это когда-то тысячу раз? И почему с первого дня их встречи она каждую ночь снится ему? Ему казалось, что он теперь мог бы нарисовать ее даже по памяти.
Он любил рисовать и на досуге рисовал много. Он рисовал своих родителей, брата и сестру. Он рисовал друзей и многих знакомых девушек, но почему же теперь, когда он рисует Мелин Литгоу, у него так странно дрожит рука?
Его глаза затянул тонкий туман. Сердце забилось взволнованно и сладко. На листе бумаги появлялся образ женщины, которую он любил когда-то больше жизни…
– Ну вот, моя одежда просохла, – объявила Мелин, пощупав свои шальвары. – Надеюсь, портрет готов?
Не дожидаясь ответа, она встала и, разминая на ходу тело, пошла к нему. Ананд не сразу заметил, что она стоит у него за спиной и, кажется, боится даже дышать.
На рисунке была она, сидящая, поджав колени, но вместо пенджабского платья на ней была только тонкая, прозрачная накидка, сквозь которую просвечивало точеное обнаженное тело. Длинные пряди волос окутывали плечи и высокую грудь. Лицо было спокойным, глаза – глубокими и слегка печальными.
Мелин была потрясена. Как он умудрился с такой удивительной точностью изобразить не только ее лицо, но и то, что у нее под одеждой?
И как он посмел?
– Ты не имеешь права рисовать меня полуобнаженной! Я забираю этот рисунок себе. – Она нагнулась и резко выдернула рисунок у него из рук.
Он развернулся к ней и виновато пожал плечами.
– Не знаю, как это получилось, Мелин. Извини, если тебя это оскорбляет. Хочешь, я сейчас его порву?
26 
