Последние отзывы

  76  

Заметьте, что герой романа вовсе не думает посвящать себя с детства военному делу и близок к реальному Фаддею Булгарину только «первой взаимной любовью».

«Как я был счастлив, получив за Фридландское сражение Анненскую саблю! Не знаю, чему бы я теперь так обрадовался. Тогда ордена были весьма редки и давались только за отличие. Покровителей у меня не было. Сам государь подписывал все рескрипты…»

Что и говорить, для Фаддея – сына польского мятежника, соратника Костюшко, сосланного русским правительством в Сибирь, – получение ордена Святой Анны третьей степени значило очень много.

Казалось бы, судьба благоволит к милому молодому человеку. Но… В двадцать лет в самый благоприятный момент влюбленный офицер сбегает со службы в маскарад, где его встречает патрон, цесаревич Константин. В итоге… Да, а что в итоге? Гауптвахта, гнев начальства и перевод в Кронштадтский гарнизонный полк, а затем в Ямбург. Кстати, увольняют Фаддея в конце концов с очень плохим аттестатом.

Но унывать наш герой вовсе не собирается. Выйдя в отставку в чине подпоручика, Фаддей отправляется в Великое герцогство Варшавское с намерением поступить уже в польскую армию. Поскольку офицерских вакансий там не оказалось, Булгарину посоветовали поступить на французскую службу. Вы помните, что героя романа на французскую службу заталкивают силой. Тут же все наоборот. Фаддей оказывается во втором полку улан Висленского легиона, состоявшего из поляков, а затем в восьмом полку линейных шеволжеров-улан. Со своим полком он воюет в Испании (помните, в романе такая возможность только рассматривается вскользь – мол, неведомо, куда пошлют воевать-то), а в 1812 году попадает в корпус маршала Удино (а не Даву, как в книге), действовавшего в Литве и в Белоруссии против графа Витгенштейна. И никаких угрызений совести – мол, по родному краю иду, родную землю топчу.

Более того, через много лет Булгарин признавался своему соратнику по журналистскому делу Н.Гречу: «…если б лавочка Наполеоновская не обрушилась, я теперь возделывал бы где-нибудь виноград на Луаре! Судьба решила иначе, и я покорился ей». Судьба решила против Булгарина.

Кстати, к великому Корсиканцу реальный Булгарин никакой ненависти не испытывал. Как пишет в своем очерке о Булгарине его приятель Н.И. Греч: «Коротким друзьям своим из либералов поверял за тайну, что на переправе Наполеона через Березину при Студянке (деревне, принадлежавшей его матери) он был одним из тех польских улан, которые по рыхлому льду провели лошадь, несшую полузамерзшего императора французов»².

Может быть, большой сочинитель наш Булгарин? Да нет. Дело в том, что его слова подтверждаются капитаном гвардейского польского уланского полка Юзефом Залуским, который пишет в своих воспоминаниях: «Первый брод на Березине на наших глазах испытал офицер восьмого полка Лубеньского с помощью нескольких улан; это был прославленный позднее российский литератор Булгарин!»³

А вот герой романа спасти пытается не Наполеона, а свою возлюбленную…

В 1813 году Булгарин участвовал со своим полком в сражении при Бауцене. Булгарин описал это сражение в очерке «Знакомство с Наполеоном», напечатанном в собрании его сочинений, откуда и придется позаимствовать два диалога Фаддея с Наполеоном:

«Давно ли Вы служите?» – спросил он меня.

«Это мое ремесло, Ваше Величество: имея шестнадцать лет от роду, я познакомился с пушечными выстрелами».

Думается, герой романа промолчал бы. Промолчал так же упрямо, как молчал под прицелом маршала Даву.

Следующий диалог с Наполеоном не менее колоритен. Он происходит после того, как Булгарин удачно выполнил поручение императора. Тогда-то и происходит его производство в капитаны французской службы:

«Бертье, запишите имя господина офицера! – сказал Наполеон. Потом сел на лошадь и оборотясь ко мне, промолвил: – Я говорил о вас с вашими подчиненными, я доволен вами. Если вы будете в чем иметь нужду, отнеситесь прямо ко мне и припомните наше знакомство под Бауценом: прощайте! Желаю вам скоро быть капитаном!»

Я поклонился, и Наполеон уехал шагом к эскадронам гвардейских улан… Через час… я прибыл в полк, и первое слово, которым меня встретил мой полковник, было: «Здравствуйте, господин капитан!» …мы с приятелями распили от радости несколько кувшинов старого вина и через час пошли встречать лбом пули, которые не разбирают ни капитанов, ни поручиков».

  76