30 
KEYS
Поэтами – рождаются, а ораторами – становятся. © Цицерон
Страсть и вдохновение отличают оратора от коммуникатора.
Успех дебатов – в быстрой реакции и образном ответе.
Оппонируя, всегда начинайте с плюсов!
Из любого выступления человек запоминает только один message.
Пролог. Похороны в Большом городе
Любого человека, особенно неспокойного, порывистого, романтически рвущегося навстречу своей мечте, рассудительные жители Большого города периодически «хоронят». Причем «похороны» обставляются солидно, с соблюдением всех ритуалов. Вначале под аккомпанемент хвалебных речей «покойного» благополучно «закапывают». Затем с чувством явного облегчения пьют за здоровье на «поминках». И наконец, расслабляются и больше наивного героя не вспоминают. Или вспоминают, но уже не так сердечно и вежливо. В светских беседах все чаще пробрасывается нелицеприятное «труп», когда говорят об «усопшем».
А еще в Большом городе иногда проходят всеобщие «похороны». Когда хоронят всех, или, точнее, все вместе хоронят себя. От коллективного экзорцизма жителям становится легко и хорошо. И в понедельник (а «похороны» происходят по воскресеньям) горожане уже с новым энтузиазмом разбегаются по улицам и тесным переулкам Города. И снова любят его, и снова надеются на хорошее.
А иногда мы занимаемся личными похоронами. Особенно когда иссякают силы, а звездочки на небе не складываются. Вокруг никто даже не замечает, что от идеи любви к жизни мы перешли в состояние очаровывания смертью. Рассудительные жители даже не догадываются о вашей трансформации и похоронную команду не присылают. И становится до боли обидно, так как вы абсолютно готовы: идея смерти комфортно обустроилась у вас в душе и, ласково убаюкивая, уводит в мир теней. Просыпаясь, каждое утро вы ловите себя на радостной мысли об очередном эстетическом способе прерывания жизни.
Да… заглядывать в бездну – штука соблазнительная, главное – вовремя отвести глаза…
ГЛАВА ПЯТАЯ
LIVE JOURNAL
ЖИВЫЕ ТРУПЫ
Name: Khakamada
Data: 06.05.2008; 01.35 p. m.
От состояния абсолютного счастья до абсолютного несчастья – один шаг. Шаг может оказаться длиной в сто лет, в один год и в одну секунду, все зависит от размера охватываемой «территории». Мое абсолютное политическое счастье наступило осенью 1997 года, когда я наконец получила долгожданный пост министра федерального правительства. Год пролетел как одно мгновение, а отнял столько сил, будто я провела в Белом доме вечность. Полгода ушло на то, чтобы понять ситуацию, приспособиться и настроить чиновничью машину Госкомитета по поддержке малого бизнеса хоть на какую-нибудь работу, не связанную со слизыванием денежных сливок с бюджетного пирога. Вторые полгода ушли на подготовку постановлений, программ, законов и изнурительную борьбу по проталкиванию всего того прогрессивного, что до сих пор звучит в речах Путина и Медведева. Работа эта была мучительной. Бюрократия цепко охраняла душную атмосферу мздоимства, и впускать свежий воздух было не в ее интересах. Чтобы открыть не то что окно, а хотя бы форточку, надо было обладать сверхмощным лазерным оружием, а не врученной мне отверткой. Но я упорно размахивала ею, то угрожая увольнением, то рискуя самой быть уволенной, и медленно двигалась вперед, радуясь маленьким победам: внедрению вмененного налога, подписанию президентского Указа об ограничении проверок и упрощении процедуры регистрации.
Постепенно я обжилась в Белом доме в общепризнанной роли «enfant terrible»[6] и на собственный вопрос, а правильно ли я сделала, что рискнула, поменяв комфортное депутатское кресло на жесткий стул чиновника, решительно отвечала: да, правильно! Здесь я могла реализовать хотя бы мизерные идеи, будучи игроком-одиночкой без партии и фракции. «Бомж» наконец-то обзавелся конурой в Королевском дворце.
И тут грянул дефолт 1998 года. И враз все стало разлетаться, как соломенный домик того поросенка. Серый волк финансового кризиса дунул, и улетели все, включая меня. Причем я, в отличие от других отставных министров и премьер-министра Черномырдина, приземлилась прямиком на улице. В то время как остальные отставники нашли спецаэродромы с запасными полосами, я в одну секунду свалилась в «никуда» Большого города, так как обитателей Дворца больше не волновала судьба неудобного защитника малого бизнеса.
30 
