Глава 37

Очередной ужин у величеств начался с обсуждения наших дальнейших планов относительно Транссиба, но оно вышло недолгим, так как разногласий по этому вопросу не обнаружилось. Суть же его была в том, что по плану ввод в строй северного участка, полностью проходящего по нашей территории, должен был произойти осенью двенадцатого года И надо было решить, продолжать ли ориентироваться на этот срок или малость его отодвинуть, а высвободившиеся силы пустить на повышение пропускной способности манчжурского участка. Так как и Гоша, и я были за второй вариант, то он и был принят.

— Ладно, с этим все, — подытожил император, — а ты слышал, кому японцы поручили сформировать экспедиционную армию?

Эта армия предназначалась для действий на континенте, а вот в Манчжурии или в Европе, будет зависеть от обстановки.

— Конечно, — кивнул я, — мне это Токигава еще месяц назад говорил.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— А чего тут думать? Маресукэ Ноги — вполне приличный генерал, и его я хотя бы знаю.

— Так ведь он собирался себе харакири сделать после провала штурма перешейка, но император не разрешил, — заметил Гоша, — думаешь, после такого он сможет нормально командовать? Хотя, конечно, генерал волевой, чем-то он мне вашего Жукова напоминает.

— А вот мне — не очень, — возразил я, — в манере воевать, может, и есть что-то похожее, но люди это совершено разные. Кстати, и в нашем мире он просил у императора разрешения на самоубийство, хотя там он взял Порт-Артур, а после этого еще и Мукден. Знаешь, почему? Совесть ему покоя не давала! Положить десятки тысяч солдат в штурмах по приказу императора — это его долг, который он выполнил, а вот права жить после этого он за собой не признал. На перешейке, кстати, оба его сына погибли, причем младший в последний день, во время ракетного обстрела. А отличие Ноги от Жукова в том, что у того после войны и мысли не возникло, что он виноват в как минимум сотнях тысяч лишних смертей — ладно там застрелиться, даже в отставку не попросился! Еще обижался, когда его в Одессу, а потом на Урал задвинули. Это, так сказать, первое. А второе — ты можешь себе представить, что Ноги после смерти микадо начнет лить на него грязь? Вот именно, и я тоже не могу. Ну, а то, что после войны он наверняка харакири сделает, если доживет — это нам надо просто иметь в виду как данность.

— И куда мы эту армию отправим, если обстановка в Манчжурии позволит?

— До конца еще не уверен, но почему-то мне кажется, что в Польше ей будет самое место. И приказ — ни шагу назад.

— Да…, - протянул Гоша, — это еще надо подумать. — А у меня тебе небольшой сюрприз — помнишь, я отправлял тройку своих стажеров-комиссаров на ревизию твоей финансовой деятельности?

— А как же, отлично помню, мне еще пришлось Танечку сдерживать, а то у нее на них уже какие-то планы начали появляться.

Смысл этой операции был в том, что Гошины комиссары постоянно мониторили высшее и среднее чиновничество на предмет финансовой чистоплотности. И я как-то раз возмутился, что проверяют всех, кроме меня, и потребовал прекращения этой дискриминации. Ну, Гоша и отправил ко мне бригаду, причем даже еще не комиссаров, а кандидатов в таковые — собирать материал для диплома. Похоже, молодые люди что-то нарыли… Даже самому интересно — на сколько я проворовался? Так я у императора и спросил.

— За десятый год выявлено нецелевое расходование средств общей суммой девятьсот одиннадцать тысяч рублей, — объявил мне Гоша.

— Ого! Слушай, а они у тебя случаем пару лишних нолей туда не приписали? Что-то уж получилось больно много. Может, они рубли с копейками перепутали?

— Увы, нет, я проверял, — со скорбным лицом сообщило мне величество, — наоборот, мне эта сумма показалась даже несколько заниженной. Да ты не волнуйся — она со знаком минус!

— А по-русски?

— Для неграмотных поясняю — минус перед числом означает, что оно отрицательное. То есть ты украл у государства минус девятьсот с чем-то тысяч. Вот нагло так взял и вложил в бюджет личных средств почти на миллион.

— Опять не помню, когда это со мной такое было. Пример можно?

  120