20 
Провожая поверенного до двери, Николь почувствовала себя чужой в этом доме. Теперь это не ее дом. Картины, мебель, даже книги – неотъемлемая часть ее детства – больше ей не принадлежат. И даже машина, которую она легкомысленно вздумала взять, уже не ее собственность. Все теперь принадлежит мачехе и, надо полагать, Райану. Неудивительно, что он счел себя вправе ею распоряжаться. Теперь она здесь посторонняя, а не он.
Когда за поверенным закрылась дверь, Николь хотела было ускользнуть в свою комнату, но Райан встал у подножия лестницы, преградив ей путь.
– Что ты собираешься делать?
– Это тебя не касается, – вскинула голову Николь.
– Ты хочешь поехать проститься с отцом?
– Послушай, Райан, не надо на меня давить. Я понимаю, теперь ты здесь верховодишь, но если я решу поехать проститься с отцом, то сама все организую, так что спасибо.
– Ну что ты делаешь? – простонал Райан. – Я всего лишь предложил отвезти тебя. Ну хорошо, – сдался он, – раз уж ты настаиваешь, то возьми хоть мою машину.
Николь сделала попытку обойти его.
– Нет, спасибо.
– Но почему?
– Я возьму такси.
– Ах вот как? – Райан оглядел ее почти с жалостью. – И ты всерьез рассчитываешь найти водителя, который притащится сюда из Кемдена, потом отвезет тебя туда и привезет обратно?
– Ну и что в этом такого? – огрызнулась Николь.
– Надо смотреть на вещи трезво. Тут не Штаты. Ты что, в окно не выглядывала? Дорога плохая. Может, тебе и удастся уговорить какого-нибудь лихача, но я бы на это не рассчитывал.
– Тогда я не поеду, – пожала плечами Николь.
– Давай хотя бы согласимся на компромисс. Я не даю кому попало свою машину. Возьми ее, и дело с концом.
– Я же не знаю твоей машины, – внезапно заколебавшись, нерешительно произнесла Николь. – Дорога скользкая. Мне вовсе не улыбается врезаться в дерево или еще что-нибудь. Я видела твою машину, это дорогая игрушка.
– Да черт с ней, – нетерпеливо рявкнул Райан. – Меня гораздо больше беспокоит, что ты можешь покалечиться сама.
– Спасибо за заботу, – скривила губы Николь.
– Ну так что ты решила?
– Наверное, все же будет лучше, если ты меня отвезешь, – согласилась Николь, понимая, что выбора у нее, в сущности, нет. – Если тебе больше нечего делать.
– А если есть? – Райан раздраженно закатил глаза.
– Но ты же сам сказал…
– Ладно, иди надевай пальто. А я заведу машину.
Николь взяла из шкафа длинное серое кашемировое пальто и надела его поверх теплого свитера и шерстяных брюк. В сапогах на толстой подошве можно было быть уверенной, что ноги останутся сухими. Схватив сумочку, Николь поспешила вниз.
Решив сказать тете, куда направляется, Николь зашла на кухню. Беатрис что-то пекла. Увидев племянницу, она спросила:
– Ты куда это?
– Я… в общем, я еду в Кемден с Райаном, – неловко произнесла Николь. – Это ничего?
– Магнус Харди уже уехал?
– Да… только что. – Николь так нервничала из-за предстоящей поездки с Райаном, что начисто позабыла про поверенного. – Извини, что тебя не предупредила.
– Ну и? Ты мне сообщишь, что он тебе сказал?
– Да, конечно. – Николь нахмурилась, стараясь припомнить, о чем, в сущности, шел разговор. – Ему, по-видимому, позвонила Амелия и сказала, что она настолько плохо себя чувствует, что не сможет присутствовать на похоронах.
– Что?
– Он так сказал, – подтвердила Николь. – По-видимому, она заявила, что прикована к постели.
– Впервые об этом слышу.
– Я тоже ему так сказала, – поморщилась Николь. – По-моему, она утверждает, что доктор прописал ей постельный режим.
Беатрис не стала этого комментировать.
– Он только ради этого и приехал?
– Нет. – Николь облизнула губы. – Он хотел выразить соболезнование и… спросить, не желаю ли я проститься с папой.
– Вот оно что. – Тетя кивнула, а Николь запоздало спохватилась, что Беатрис, наверное, тоже хотела бы поехать. – Поэтому Райан и везет тебя в Кемден?
– Да, – отозвалась Николь и нерешительно спросила: – Может, ты тоже хочешь поехать?
– С какой стати? – покачала головой Беатрис. – Я ведь была здесь, когда беднягу увозили.
Николь вздохнула.
– Я как-то об этом не подумала.
– Неважно. – Беатрис с тревогой оглядела племянницу. – Ты сама справишься?
– Конечно. – Николь ухитрилась придать голосу бодрость. – Кто-то же должен сохранять присутствие духа. По словам Райана, его мать никак не может смириться с утратой.
20 
