очень нудно 
52 
Воробья подтолкнули в спину, он решил, что в добросовестность перевода немки уже слабо верят, и вспомнил из далекого школьного детства два слова: «фройндшафт» и «либе».
Благотворительницы были счастливы. Воробью презентовали несколько крестиков, Библию и комплект теплого нижнего белья. На этом мероприятие закончилось. Коробки с «гуманитаркой» были заперты на ключ в кладовой.
– Отработал подачку, молодец, – презрительно оценил действия Воробья остальной «контингент»
Он не спешил их осуждать. После неожиданного незаслуженного несчастья в его душе проснулись сочувствие к людям, понимание. У этих бедняг непросто сложилась жизнь, отсюда и обостренное чувство собственного достоинства. Они уже не верят, что можно проявлять добрые чувства просто так, без расчета на вознаграждение.
Раскрыв Библию, он углубился в чтение:
"Некоторый человек насадил виноградник, и обнес оградою, и выкопал точило, и построил башню, и, отдав его виноградарям, отлучился.
И послал в свое время к виноградарям слугу – принять от виноградарей плодов из виноградника".
Дальше по притче верного слугу убили, следующему камнями разбили голову. Хозяин виноградника послал сына – убили и его в надежде захватить наследство.
Воробьев никогда не читал ничего, кроме технической документации и патентов. Все остальное казалось ему бреднями, не имеющими отношения к действительности. Теперь он понял, сколько упустил за эти годы. Оказывается, есть книги, где говорится о самом важном. Даже если не верить в Бога, эти строки невозможно не оценить по достоинству.
Он винил себя и за многое другое: за развалившуюся семью, за добровольное одиночество. Была большая доля высокомерия в том, как он отгородился от людей. Считал их никчемными за неспособность понять технические тонкости его творений. Супернадежная противоугонная система для трех лимузинов шефа, особенный замок для его кейса, специальное кресло для жены Алефа, страдающей остеохондрозом, куча других вещей, каждая из которых могла бы быть запатентована… Но какое все это имеет теперь значение? Люди, ближние – вот настоящая ценность.
Для привыкшего к аскетизму Воробья ужин оказался вполне приличным – вермишель с куском вареной колбасы, стакан киселя и хлеба вдоволь. Он съел гораздо больше, чем съедал за один присест у себя дома. Вернувшись на матрац, снова взялся за Библию.
Чтение привело его к мысли, что бежать от судьбы – последнее дело. Надо вернуться домой и ждать, когда даст о себе знать Алеф. Если шеф сочтет нужным устроить разбирательство, Воробей честно расскажет, как все произошло. Дальше пусть сами решают, как с ним быть и сколько весят прошлые его заслуги.
– Слышишь, мужик? Часы продаешь?
Обернувшись, он увидел заросшее щетиной лицо с воспаленными красноватыми глазками. Часы у Воробья были не особенно дорогими, но добротными. В спокойную пору своей жизни он изредка поглядывал на них, планируя день. Теперь, когда ударился в бега, часы тем более были необходимы.
– Самому нужны, – миролюбиво посмотрел он на бомжа, чтобы смягчить впечатление от отказа.
– Деньги у меня есть, заплачу.
Собеседник отвернулся, завозился, низко нагнув голову. Обернувшись, продемонстрировал ворох купюр, когда-то основательно измятых, а потом разглаженных.
– Без часов мне нельзя, – объяснил Воробей. – Что-нибудь другое продал бы.
– А что еще у тебя есть?
– Полный ноль, брат.
Воробей читал подаренную Библию до вечера.
Комната снова наполнилась постояльцами, большинство из них сразу улеглись спать. Из светильников остались гореть два самых тусклых, и этот свет напомнил Воробью освещение на лестнице Останкинской башни.
Бомж с воспаленными глазами потерял к нему интерес, отвернулся. Спать Воробью не хотелось, он продолжал читать, с трудом различая буквы при тусклом свете. Потом прикрыл уставшие глаза. Непривычные запахи мочи и дезинфекции уже не ощущались так остро, потихоньку он к ним привык.
– Пошли покурим, что ли? – предложил среди ночи бомж, пытавшийся купить у Воробья часы. – Угощаю: «Астра-Люкс».
Марка сигарет не слишком воодушевила Воробья. Но отказаться значило обидеть человека.
– Тут разве можно свободно выйти?
– Сейчас проверю, – прошептал бомж. – Если не вернусь минуты через три, иди в ту же дверь и прямо по коридору.
Выждав положенный срок, Воробьев отправился указанным маршрутом и оказался в маленьком, темном питерском дворе-"колодце".
52 
