65 
– Давай так. Я беру бабло на банку, это пятьсот, при тебе ее беру, только ты к барыге не подходи, возвращаюсь, отдаю, потом иду за компотом. Лады?
– Хуй тебе. – Отказывается Блим Кололей.
– Ты мне не веришь? – Возмущенно всплескивает руками хмырь с обличьем торчекозника. – Давай тогда двести на компот.
– Хуй тебе. – Улыбаясь, отвечает Блим Кололей.
– Ну, ты, даешь!.. – Пожимает плечами хмырь с проторчанным внешним видом. – Не знаю, что тебе и предложить: Давай так. Даешь мне тридцатку, я иду, приношу тебе щелочь. А дальше буду так курсировать между тобой и барыгой.
И дал Блим Кололей хмырю с физиономией наркомана тридцать рублей. Не за щелочь, ибо догадывался Блим Кололей, что не принесет щелочи этот хмырь с мордой опиюшника, а за тот спектакль, что устроил перед ним хмырь с рылом абстяжным. Разулыбался хмырь с ряхой драголюба и испарился.
А Блим Кололей не стал его ждать, и дальше направился. И встретился ему другой хмырь вида уторчаного. Произошла между ним и Блимом Кололеем в точности такая же беседа, за одним лишь исключением. Этот хмырь с обширяной внешностью согласился за чирик подвести Блима Кололея к барыге.
И подвел-таки, не подвел.
Вручил Блим Кололей червонец второму хмырю с обдолбаным обликом, да и купил себе все, что его душа желала.
А что дальше было, мне уж в точностях и деталях не ведомо. Видимо, проторчал Блим Кололей все, чем затарился. А что еще с комплектом сала с компотом делать-то?
37. Друиды-дриады
Много раз подряд Чевеиду Снатайко, как он вмажется, глючились в тенях и деревьях ебущиеся фигуры. Однажды, по-трезвяку попытался он это осмыслить, и пришел к забавному выводу.
Понял Чевеид Снатайко, что древние люди тоже не хило трескали стимуляторы и глюкали точь-в-точь так же, как и современные. Иначе откуда бы появились легенды о похотливых друидах и дриадах, духах растений? Из глюков! Откуда же еще?!
38. Как я обосрался
Прошло уже несколько лет, как меня стали называть Навотно Стоечко. Все это время я безостановочно торчал на винте и, даже, приобрел статус и квалификацию продвинутого варщика. Приобщавший меня к винтовой культуре Чевеид Снатайко, накрепко вбил в меня несколько правил. Одно из них так звучало: «Не оголтевай!»
Но попробуй, не оголтей, когда перед тобой стоит раствор. Раствор винта. Раствор твоего невъебенного пиздато-заебатого винта. И все твое существо требует: «Ширнись! Ширнись!! Ширнись!!!» Трудно, да? Но, мне можно поверить, я не оголтевал. Вообще. И никогда. Разве что… Ну, разок-другой… Не больше.
И вот про тот-то «другой» разок, самый последний, я и хочу сейчас тебе рассказать. Слушай, юный Блим Кололей. Слушай!..
Было это года полтора назад. Я к тому времени был уже популярным алхимиком. Дня не проходило, чтоб я не варил раза три, а то и все четыре. Причитающийся мне раствор я обычно толкал тем же клиентам, но уже за прайсы, и жил, благодаря этому, вполне сносно.
Но, как-то однажды так случилось, что застряло у меня кубов двадцать. Половину я сам сторчал. Ну, сам посуди, хули там торчать? По два с полтиной четыре раза. Всего-то на двое суток! Потом еще два дня я отсыпался, а когда отожрался, отоспался, отпился и обмазался гепаринкой, посмотрел я на эту деку, и пришла мне в голову, охуительно дельная мысль: «А не поставить ли мне этого винта на кристалл?»
А я до того никогда винт на кристалл не ставил.
Методика? Да, не гоношись, приколю потом, как дело дойдет.
Вот, значит, отбил я мет, выпарил его растворчик и получились у меня снежной красоты кристаллики. Целых полграмма. Ну, я их сныкал, чтоб потом толкнуть кому задорого, а сам смотрю – вторяк у меня остался.
И мысль такая: «Винта была десятка. В ней – граммушник по эфу. Выбилась половина. Значит, во вторяках, как пить дать, еще полграмма бултыхается. Грех такому делу пропадать!»
Ну, залил я их кислой, до нейтралки, выпарил, опять же. Получился кристалл. Крупный такой и пованивает чем-то не шибко приятственным. Я его на язык попробовал – соль галимая. Но окромя соли и винтовой вкус там имелся.
И вот тут я оголтел.
Развел все, что получилось в трех квадратах, выбрал. Раствор мутноватый получился. Но, думаю, хуй бы с ним, все одно – поставлюсь. Не охота чистяк на себя тратить было. А почему? Ибо мудак был!
Ну, и поставил я себе этот винтовой вторяк аж с ветерком. Сижу, прихода жду. И тут он пришел:
65 
