5 
Хью провел ладонью по небритому подбородку. Пожалуй, не очень справедливо сравнивать себя с бродягами. У тех, по крайней мере, имеются веские причины выглядеть так, как они выглядят. У него же хороший дом, любимое дело, а благодаря деловой хватке, унаследованной от деда по материнской линии, и деньги, причем столько, что порой он не знал, что с ними делать. Почему же тогда он похож на опустившегося алкоголика?
Скорчив гримасу, Хью шагнул в выложенную мраморной плиткой кабинку душа. Намеренно не замечая ручки регулятора температуры, он вступил под каскад ледяной воды. Боже правый! На мгновение у него перехватило дыхание, но он стиснул зубы и, выдавив на ладони гель для душа, принялся усердно втирать его в свою бунтующую плоть, изнывавшую под беспощадными ледяными струями.
Выйдя из кабинки и обернувшись махровым кремовым полотенцем, Хью почувствовал себя лучше. В голове все еще шумело, но гнетущее чувство апатии отступило. И все же на душе у него было неспокойно и он понимал, что это ощущение тревоги не отпустит его весь день.
С полочки на него выжидающе взирала бритва. Он взял ее со вздохом, словно покоряясь судьбе. Не отпускать же в самом деле бороду, думал он, стараясь не порезаться. Это было нелегкой задачей, поскольку рука его норовила дрогнуть в самый неподходящий момент. Черт, надо было выпить, прежде чем начинать бриться. Поразительно, как глоток виски может вернуть человека к жизни.
Наконец покончив с бритьем и даже умудрившись не порезать в кровь лицо, Хью швырнул полотенце на кафельный пол. Еще раз недобро покосившись на собственное отражение в зеркале, он вышел из ванной и в нос ему ударил кисловатый запах алкоголя. Не обращая внимания на свою наготу, как и на то обстоятельство, что на улице было не меньше восьми градусов мороза, Хью повернул ручку балконной двери и рывком распахнул ее. В лицо ему ударил поток холодного воздуха. Стойко выдержав этот натиск, он отвернулся от окна и принялся натягивать джинсы.
Он рылся в шкафу в поисках чистой рубашки, когда в дверь спальни постучали. Секунд пятнадцать Хью молча взирал на дверь, затем нетерпеливо буркнул:
– Ну что тебе еще?
Дверь приоткрылась, и в образовавшемся проеме возникла лысая голова мужчины.
– Ах, – произнесла голова при виде полуобнаженной фигуры Хью. – Вы уже встали, сэр? Будете завтракать?
Хью скривил губы.
– Это в половине-то первого, Панч? Не думаю. Съем сандвич. Я должен работать.
Дверь отворилась, чтобы впустить обладателя лысого черепа, оказавшегося здоровым верзилой с брюшком и массивными плечами, которым было явно тесновато под белоснежной сорочкой и облегающим темно-синим камзолом. Вид у него был довольно нелепый, однако Хью давно привык к причудам слуги, которого, судя по всему, вполне устраивала его внешность.
– Вы собираетесь в офис, сэр? – осведомился он, зорким оком отметив раскрытую настежь балконную дверь и царивший в спальне беспорядок. – Мистер Стентон, я бы просил не называть меня Пашем. Мне не нравится, и вы это знаете.
Хью досадливо покосился на слугу. Поиски чистой рубашки успехом не увенчались, и он потянулся за джемпером, в котором был накануне.
– Нет, сегодня я в офис не собираюсь, – начал он, но не договорил. В тот самый момент слуга выхватил джемпер у него из рук. – Джеймс, черт побери, что ты себе позволяешь?
– Сэр, судя по вашему виду, вы только что из душа, – чопорно поджав губы, заметил Джеймс. – И мне кажется, вы не собирались надевать этот предмет вашего гардероба. – Он поднес джемпер к носу. – Кстати, дурно пахнущий. В комоде, что у вас за спиной, полный ящик чистых рубашек. Только скажите мне, что вам нужно, и я все найду.
– Я еще в состоянии одеться сам, – буркнул Хью. – Почему бы тебе не убраться отсюда на время? Ступай приготовь кофе, что ли. Мне не нужна горничная.
– Я этого и не говорил. – Джеймс скатал несчастный джемпер в рулон и насупил брови. – Однако у вас вид человека, который нуждается в посторонней помощи. Вашей матушке это не понравится. Совсем не понравится.
– Матушке? – Хью прекратил рыться в ящике комода, на который указал ему Джеймс, и обернулся. – При чем здесь, собственно, моя мать?
– Разве вы забыли? Через полчаса вы с ней обедаете.
– Проклятье! – Хью ногой задвинул ящик комода, одновременно натягивая на голову водолазку, черный цвет которой лишь подчеркивал нездоровую бледность его лица.
Джеймс щелкнул языком, выражая неодобрение. Но Хью уже не обращал на него внимания – одной мысли о том, что ему предстоит оказаться в обществе матери и битый час выслушивать ее наставления и упреки, было достаточно, чтобы он пожалел о том, что проснулся.
5 
