3 
– Что с вами? – спросил герр Риккерт, заметив, что она побледнела.
Алисия начала молиться, чтобы Люсьен их не узнал. Точнее, не узнал ее. Он не только никогда не видел Бертрана, но и не подозревает о его существовании.
Нужно уйти. Искушение броситься наутек было велико, и она сжала плечо Бертрана, не думая о том, как мальчик отнесется к резкому изменению их планов.
– У меня разболелась голова, – быстро сказала она герру Риккерту. – Наверное, я перегрелась на солнце. Бертран, пойдем. Мне нужен аспирин. Мы забежим в аптеку и…
– Мама! – заупрямился Бертран. Ничего другого она и не ждала. – Зачем? Мы же идем с пляжа. Я хочу принять душ.
– Бертран!
– Я могу вам помочь, – вмешался герр Риккерт, видимо желая отплатить ей услугой за услугу. – С удовольствием схожу в аптеку вместо вас. – Охнет. Я…
Но было слишком поздно. Не успела Алисия придумать предлог для отказа, как на нее упала тень высокой фигуры, а в ушах прозвучал голос, который она тщетно пыталась забыть:
– Алисия? – Ей был до боли знаком даже его тон. – Алисия, верно? Я не ошибся?
Как будто Люсьен де Грасси может признать, что способен ошибиться… Алисия закинула голову и посмотрела на него снизу вверх. Люсьен прекрасно знал, кто она такая. Не успела она прикрыть собой сына, как темные глаза смерили бесстрастным взглядом стоявшего рядом мальчика.
– А это, должно быть… Бертран, – с усилием промолвил Люсьен.
Бертран! Алисия захлопала глазами. Откуда он знает имя ее сына? Но ошеломленное лицо Люсьена, увидевшего свою копию, доставило ей злорадное удовлетворение. Что ж, смотри на дело своих рук и думай о том, чего ты лишился! – едва не крикнула она.
Конечно, ничего подобного Алисия не сделала. Во-первых, де Грасси – люди воспитанные. Во-вторых, рядом стоял герр Риккерт и смотрел на них обоих во все глаза, явно ломая себе голову над тем, что общего у такого изысканного господина с растрепанной английской простушкой. Костюм-тройка и серая шелковая рубашка Люсьена были явно от модного дизайнера, в то время как наряд Алисии не бы ни модным, ни новым.
– Вы друг миссис де Грасси? – спросил немец.
– Вы знаете моего дедушку? – одновременно с ним спросил Бертран. Не успела потрясенная Алисия понять, что сыну кое-что известно, как к Люсьену вернулся дар речи.
– Я… да, – сквозь стиснутые зубы ответил он, бросив на Алисию взгляд, о значении которого можно было только догадываться. – Я… Я твой… – Тут у Люсьена сорвался голос. – Твой дядя, – выдавил он. – Люсьен. – Он с трудом перевел дух. – Я счастлив… наконец познакомиться с тобой.
– Так вы Люсьен де Грасси? Тот самый Люсьен де Грасси?
Герр Риккерт был настойчив, и хотя Алисия не могла осуждать его за любопытство, но ей хотелось, чтобы он был потактичнее.
Впрочем, Люсьен быстро пришел в себя, расправил плечи и бросил на немца мрачный взгляд. Он стойко выдержал нанесенный ею удар и теперь оценивал ущерб. Никто не должен был догадаться о его чувствах. На тонких губах Люсьена появилась холодная улыбка.
– Да, – ответил он собеседнику. – С кем имею честь?
– Моя фамилия Риккерт, – с готовностью ответил тот. – Генрих Риккерт, месье. – Он протянул руку. – Счастлив познакомиться с вами.
Люсьен долго медлил с ответным жестом, заставив немца занервничать.
– Как поживаете? – спросил он и тут же обернулся к Алисии.
– А вы действительно мой дядя? – спросил Бертран.
Наступила долгая пауза, и Риккерт наконец понял, что он здесь лишний.
– Прошу прощения. Нас с Куртом ждет мама, – заявил он, и Алисия заметила, что Люсьен задумчиво выгнул бровь.
Наверное, он решил, что этот мужчина приехал со мной. О Господи, если бы это было так! – с горечью подумала Алисия, забыв о том, что несколько минут назад бестактность герра Риккерта вызвала у нее досаду. Но ей отчаянно хотелось причинить боль Люсьену, который пытался разрушить ее жизнь.
***
Всю ночь шел дождь, и, когда в шесть часов утра Люсьен вышел на балкон, по его телу побежали мурашки.
Конечно, еще очень рано. Слишком рано для того, чтобы бледное рассветное солнце успело прогреть воздух. Люсьену следовало лежать в своей постели – точнее, в постели Франсуазы, – а не торчать здесь и мрачно думать о том, что ему предстоит.
Его длинные пальцы крепко сжали чугунные перила. Черт побери, здесь намного жарче, чем в Англии. Даже в столь ранний час, угрюмо подумал он, хотя еще вчера радовался как ребенок, прилетев из скучного, пасмурного Лондона.
3 
