120 
Как и ожидалось, Степашка поначалу заколебался, но, когда Самсон похрустел перед его лицом двумя новенькими портретами президента Франклина, от колебаний не осталось и следа. Тем более что, как объяснил ему Борис, ничего особенного от него не требовалось.
Втроем они подъехали на платную стоянку и сменили приметную красную «девятку» Самсона на незнакомую Дорогину «мазду» Степашки. То, что «мазда» оказалась на стоянке, можно было считать чудом: супруга Степашки, которую все, кроме ее мужа, за глаза называли клопихой, никогда не скрывала своего отвращения к общественному транспорту. Сегодня она не взяла машину только потому, что накануне помяла переднее крыло и разбила подфарник. Поврежденный автомобиль нанес бы непоправимый урон ее тщательно создаваемому имиджу респектабельной дамы. Зато Степашка в своих растоптанных кроссовках, линялых джинсах и обтерханной замшевой курточке никак не тянул на респектабельного господина, чем и остался в данном случае весьма доволен.
Чижик и Каланча все еще не подавали признаков жизни, и приятели отправились в Клин. Самсона всю дорогу терзали нехорошие предчувствия, и даже тяжесть лежавшего за пазухой пистолета на сей раз не успокаивала: один раз они уже пытались угрожать Дорогину пистолетом. Где он теперь, этот пистолет? То-то и оно, что у Дорогина… Впрочем, Самсон не подавал виду, что боится Муму, по той простой причине, что Петровича он боялся сильнее.
Борис всю дорогу развлекался тем, что пускал солнечных зайчиков отполированным лезвием своего охотничьего ножа, безумно раздражая этим Самсона. Нож этот был, по словам Бориса, изготовлен по индивидуальному чертежу из какой-то особенной стали и мог Перерубить любое другое лезвие пополам. Нож и вправду был хорош: длинный, широкий, с хищно вытянутым вперед и вверх острым, как игла, кончиком, с зазубринами на спинке и, разумеется, с желобком для стока крови, который Борис именовал неприятным словечком «кровоспуск». Но насчет стали и индивидуального чертежа Борис беззастенчиво врал: Самсону было хорошо известно, что Борис выиграл нож у Клеща в «железку», а Клещ в свое время купил его по дешевке у зека, который выточил этот тесак чуть ли не из автомобильной рессоры.
Когда они наконец отыскали на некотором удалении от города просторный особняк, солнце уже опустилось за лес и начало понемногу смеркаться. Никакого плана на тот случай, если Дорогин окажется дома, у них не было, и Самсон вздохнул с огромным облегчением, когда увидел, что все окна огромного дома темны, несмотря на сгущающиеся сумерки. Перспектива втроем штурмовать эту крепость Самсону ничуть не улыбалась.
– Может, подождем хозяина внутри? – предложил легкомысленный Борис.
– Дверь ломать придется, – опередив Самсона, ответил Степашка. – Или окно. А если хата на сигнализации? От ментов отстреливаться будем? Я вам, конечно, не указ, но сам за двести тугриков под ментовские автоматы не полезу. Мне бабки нужны, но не до такой степени. Вернуть вам баксы?
– Ладно, – проворчал Борис, – чего ты завелся? Не хочешь – не надо. Разворачивай свою телегу. Сделаем, как договорились.
Степашка развернулся, зацепив колесами обочину и подняв облако пыли. Самсон обернулся и посмотрел на дом. Дом был чертовски хорош. Кто бы мог подумать, что такой невзрачный и никому не известный тип живет в таких хоромах! Или он чей-нибудь телохранитель, а Белкиной помогал в рамках художественной самодеятельности?
Так или иначе, при виде этого удаляющегося дома Самсон испытывал чувство, похожее на то, которое испытывает, наверное, приговоренный к смерти, узнав о помиловании. Хотя какое там, к черту, помилование! Так, коротенькая отсрочка, но и это приятно…
Степашка остановил машину на обочине. Кругом шумел сосновый лес, тень которого уже целиком накрыла дорогу и густела прямо на глазах, сливаясь с наползающими сумерками. Асфальтированный проселок был совершенно пуст, а лесной шум должен был бесследно поглотить звуки выстрелов. Найти лучшее место было бы очень трудно, и Самсон, которому до сих пор было немного не по себе, одобрительно похлопал по плечу сидевшего за рулем Степашку.
Степашка вышел из машины, поднял капот, чтобы было сразу видно, что человек терпит бедствие, достал из багажника кусок резинового шланга и вернулся на свое место, положив шланг на колени. Борис немедленно принялся недовольно вертеть носом: от шланга со страшной силой разило бензином.
120 
