очень нудно 
47 
– Вы один в квартире?
– Нас трое, – пошутил Иосиф Михайлович.
– Ну да, нас трое, – согласился тот, что был в берете, и запустил руку во внутренний карман плаща, как бы намереваясь спрятать туда удостоверение.
– Обувь можете не снимать.
– Спасибо.
Ив это же мгновение гравер почти перед самым лицом увидел яркую, слепящую вспышку. Пуля из «стечкина», на конце которого был глушитель, вошла в переносицу. Домбровского отбросило к стене. По аляповатым обоям, которые он и Софья Андреевна намеревались переклеить, потекла кровь. Домбровский стал медленно оседать, прижимая к груди лупу в золотистой оправе. Пуговица на белоснежной рубахе, увеличенная линзой, казалась нереально огромной, четыре дырочки на ней выглядели, словно проткнутые гвоздем.
Домбровский сполз по стене и рухнул на пол лицом вниз. Прозвучал второй выстрел – в затылок.
– Все хокей, пошли, – проговорил убийца в кепке, убирая пистолет. Затем подошел к телефону и вырвал штекер из разъема. – Теперь ему могут звонить сколько угодно. Глянь, что там за дверью.
Напарник приник к глазку. Какое-то время приглядывался и прислушивался, потом буркнул:
– Порядок.
Тряпкой, вытащенной из кармана, он протер дверную ручку и открыл дверь. Они вышли. Дверная ручка снаружи также была вытерта, и двое мужчин в одинаковых темных плащах быстро покинули подъезд.
За домом их ждал серый микроавтобус. Они забрались внутрь, и микроавтобус сорвался с места. Уже через минуту он был неразличим в потоке транспорта.
* * *
Сотрудники генерала Потапчука долго и безуспешно звонили в дверь Домбровского. Звонки по мобильному телефону тоже не дали никаких результатов. Тогда офицеры связались с шефом.
– Мы на месте, генерал, но хозяин не отзывается.
Дверь заперта. Что делать?
Внутри у Потапчука все похолодело: с безжалостной отчетливостью он догадался о том, что произошло, и уже представил, что увидят его сотрудники внутри квартиры. Тем не менее, довольно бодрым голосом генерал приказал:
– Если сможете, откройте дверь. Только старайтесь не наследить. Если не откроете, я пришлю специалиста.
Через десять минут дверь была открыта, и генералу Потапчуку доложили: его старинный приятель лежит в квартире убитый.
Время между звонком Потапчука граверу и вскрытием двери составляло чуть более получаса.
"Ну и быстро же они! Значит, телефоны Иосифа и мой прослушиваются, и по всему выходит, что действуют люди из нашего ведомства… Но стоит ли удивляться? – и тут же у генерала Потапчука появилась жуткая мысль:
– Но ведь и я, генерал ФСБ Потапчук, связан с прошлыми делами и знаю ничуть не меньше, чем знали Лев Иванович Самсонов, Антон Антонович Башманов и Иосиф Михайлович Домбровский!" – Вечная вам память, мужики, – произнес генерал, медленно вытягивая ящик письменного стола и прикасаясь ладонью к холодному железу пистолета.
«Ты был горазд давать советы другим, а вот теперь, наверное, пришло время побеспокоиться о своей безопасности».
Генерал Потапчук умело извлек обойму из рукоятки пистолета, увидел последний сверкнувший патрон и грустно улыбнулся.
«Давно я не брал в руки оружие, но теперь, похоже, придется. Только не стоит сильно рассчитывать на него, годы не те – оружие не спасет. Спасти должна голова!»
Глава 10
Петр Павлович Разумовский всю свою жизнь прослужил в органах КГБ. Когда же после перестройки их переименовали, он, ничего не потеряв, благополучно перебрался под новую вывеску. Вся его служебная карьера складывалась прекрасно. Он своевременно получал звания, ордена, всевозможные поощрения. На его счету были сотни удачно проведенных операций. Расцвет его деятельности и таланта пришелся на времена всевластия КГБ. Тогда Разумовский был еще полковником, но перед этим полковником даже генералы склоняли головы.
Однако новые времена – новые нравы. В прессе, телепередачах и даже в толстых книгах-мемуарах, которые быстро писали его бывшие коллеги, начальники и даже подчиненные, стали появляться разоблачительные материалы. Но Петр Павлович знал: еще не вечер, и он еще утрет нос всем и в том числе тем, кто в свое время дернул на Запад, остался там и оттуда клеветал па органы Государственной безопасности, на Коммунистическую партию – на все то, чему Петр Павлович Разумовский служил долгие годы верой и правдой.
«Ничего, ничего, – думал генерал, когда оставался наедине с самим собой, – вы у меня еще, голубчики, попляшете! Вы еще меня вспомните. Конечно же, станете писать, что знали меня, работали со мной и представить не могли, что я, Петр Павлович Разумовский, вот так лихо и красиво обведу вас всех – со всеми вашими агентами, с сетью шпионов и осведомителей – вокруг пальца. Мое время еще придет».
47 
