очень нудно 
63 
В трубке послышался щелчок соединения, и голос Гаврилова произнес:
– Здравствуй, Виктор Иванович.
– Здравствуй, Андрей Николаевич, – жизнерадостно откликнулся Телятников, продолжая искоса разглядывать лежавший на столе эскиз. У него вдруг родилась оригинальная идея, и он начал, прижимая трубку к уху плечом, чиркать по рисунку карандашом, внося поправки. – Рад тебя слышать, дорогой.
– Я тоже, – сказал Гаврилов, но как-то вяло, неубедительно. – Как дела, Виктор Иванович?
– Полный порядок, – отрапортовал Телятников. – Вот, сижу разрабатываю одну идейку... Оч-чень недурственная обещает получиться вещица, очень, уж ты мне поверь!
– Верю, – сказал Гаврилов. – Творишь, значит? Нет ленку лепишь... Ты извини, что я тебя отвлекаю...
Голос у него был совсем нехороший, и архитектор слегка взволновался.
– Что это с тобой, Андрей Николаевич? Ты, часом, не заболел?
Гаврилов вздохнул.
– Если бы! Об этом, брат, остается только мечтать. Неприятности у меня. С самого утра отбоя нет: то пожарники, то милиция, то энергонадзор...
– Проверка? – понимающе сказал Телятников.
– Проверка... По уголовному, блин, делу! Помнишь ту бригаду, которую ты мне давеча сосватал?
Сердце у Телятникова упало. "Так и есть!" – в голове будто что-то взорвалось, и разом представились все возможные неприятности, связанные, само собой, с роковой находкой.
– А что случилось? – осторожно спросил он, от всей души жалея, что снял трубку. – С ними что-то не так? Вроде приличные люди...
– Были, – сказал Гаврилов. – Были приличные люди, да все вышли. Сгорели они сегодня ночью у себя в бытовке. Все до единого сгорели, вся бригада.
– Господи, – упавшим голосом сказал Телятников. – Как же так?
– Да вот так, Витя, – вздохнул Гаврилов. – Черт знает что за напасть! Недели не прошло, как их бригадиру в подворотне, голову проломили...
– Что?!
– А ты не знал? Ну да, я тебе не рассказывал... Убили его в день получки какие-то сволочи. А теперь вот остальные сгорели. Пожарники говорят, не исключена возможность поджога, но чует мое сердце, спишут они все на неосторожность, а того хуже – на неисправность электропроводки. Ну, а где неисправность, там виноватого долго искать не надо – вот он я, сажайте!
Ошеломленный, Телятников кое-как закруглил разговор, пообещав нажать на все рычаги и помочь Гаврилову отвертеться от обвинений, которые ему могли предъявить. Он действительно мог помочь старому приятелю, поскольку знал нужных людей. Виктор Иванович мог замять это дело, даже если бы Гаврилов действительно был в чем-то виновен, а помочь невинному – уж это Виктор Иванович знал наверняка! – святое дело, и Телятников принялся за него немедленно и очень энергично.
Сделав не меньше десятка телефонных звонков и добившись от нужных людей нужных обещаний, Виктор Иванович со вздохом облегчения положил трубку. Увы, долгожданный покой так к нему и не пришел: перестав активно действовать, архитектор начал думать, и чем больше он думал, тем тревожнее становилось на душе. Через полчаса он окончательно разволновался, скомкал эскиз, казавшийся ему теперь бездарной компиляцией, и в совершенно расстроенных чувствах покинул бюро.
Как образованный человек, Телятников не верил в совпадения. Факты сами собой выстраивались в четкую логическую цепочку, которая выглядела так: обнаружение бункера – сообщение Гургенидзе, подслушанное бригадиром строителей, – визит Клыкова в бюро с целью узнать, где сейчас находятся строители, – нелепая, якобы случайная смерть бригадира и, наконец, пожар, покончивший со всеми остальными свидетелями. Теперь, куда бы ни посмотрел Виктор Иванович, ему повсюду мерещился Клыков – человек с холодным взглядом профессионального убийцы. Мертвые не болтают, это аксиома, и архитектору не надо было долго ломать голову, чтобы понять, кто еще должен умереть во имя сохранения тайны лесного бункера.
Проезжая по дороге домой мимо церкви, Виктор Иванович впервые за последние десять лет забыл перекреститься. Кое-как загнав машину на стоянку перед домом, он почти вбежал в подъезд. Когда оснащенная домофоном стальная дверь с коротким, отчетливым лязгом закрылась у него за спиной, он наконец почувствовал себя в безопасности и перестал пугливо озираться по сторонам. Шепча бледными губами страшные ругательства, он подошел к дверям лифта.
Лифт оказался занят, но, похоже, двигался вниз. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и сверля взглядом светящуюся кнопку вызова, Виктор Иванович думал, что ему предпринять теперь. Обратиться в милицию? А доказательства? Да его просто поднимут на смех, как только он начнет излагать свою историю! Нет, милиция – это несерьезно.
63 
