37 
— Но он снится тебе, — сказала Криста. — Я иногда слышу, как ты плачешь во сне.
Натали часто заморгала. Просыпаться со слезами на глазах — одно. Расплакаться сейчас, среди бела дня, — совсем другое.
— Это не правда. Я не плачу во сне.
— Плачешь. Я слышала, когда возвращалась из детской к себе.
— Скорее всего, ты слышала шум океана. Или шум ветра в верхушках пальм.
— Я вот что скажу тебе, Нат, — осторожно заговорила Криста после короткой паузы. — Вам с Коннором нужно встретиться, сесть и поговорить.
— Нам не о чем больше говорить, — ответила Натали, вытирая руки о полотенце.
— А я уверена, что есть. Можно пойти друг другу навстречу. Обойти те вещи, которые разделяют вас.
— Он хочет владеть миром, — тихо, сказала Натали. — А. я… я просто хочу быть его миром.
Завести детей, чтобы этот мир стал полнее. Нет, эти разногласия обойти невозможно.
— А ты говорила с ним об этом?
— Бесполезно. Коннор ясно дал мне понять, что доволен своей жизнью… такой, как она есть. — Голос Натали дрогнул.
Криста покачала головой и вздохнула.
— Любовь так просто не уходит.
— Ах, теперь я понимаю, — со смехом сказала Натали. — Кажется, у вас с Грантом все налаживается.
Щеки Кристы вмиг залились краской.
— Мы пытаемся. Последние несколько раз, когда он прилетал сюда… — Послышался звонок в дверь, и глаза Кристы вспыхнули. — Это он. Он сегодня утром звонил, сказал, что отменил все встречи и приедет ко мне. Как я выгляжу?
— Ты выглядишь великолепно, — тихо сказала Натали.
И это была правда. Криста сияла…
Звонок повторился. Криста нетерпеливо глянула в фойе.
— Мне пора идти, — прошептала она. — Но обещаю тебе, Нат, даже если у нас с Грантом все наладится и я должна буду вернуться в Нью-Йорк, ты сможешь жить в этом доме сколько захочешь.
— Спасибо. — Натали кивнула и закрыла свое сердце от боли, которая стучалась в него при мысли о том, что она никогда не будет лететь к двери, как Криста, чтобы броситься на шею мужу, мужу, которого она всегда любила и будет любить.
Коннор сидел в своем офисе за рабочим столом и хмурился, просматривая книгу со списком важных встреч.
Когда же он должен быть на Таити? На этой неделе или на следующей? А в Куала-Лумпуре?
В конце этой недели?
Он со вздохом отодвинул книгу в сторону и протер глаза.
Хорошо, что он по крайней мере знал, где находится сейчас. В своем офисе. Но откуда он прилетел вчера? С Бали? Кажется, с Бали.
— Черт, — пробормотал он и откинулся на спинку кресла.
Стюардессы трансатлантической линии узнавали его с одного взгляда.
Добрый день, мистер Уорнер. Что вам принести, мистер Уорнер?
Жизнь, часто хотел ответить он. Мою жизнь.
Он развернул кресло и уставился в окно. В бассейне беззаботно плескались курортники. Некоторые лежали в шезлонгах и жарились на солнце.
Казалось, что у них тоже не было жизни, но Коннор знал, что это только кажется. У каждого из них была своя, личная, реальная жизнь. И кто-то, к кому они возвращаются домой по вечерам.
Кто-то, кого они могут обнять. Кто-то, с кем можно поспорить, посмеяться…
И у него когда-то все это было.
У него была Натали.
Она была центром его вселенной, как он был центром ее вселенной. Так он, по крайней мере, думал. Он думал, что их любовь будет жить вечно.
Он даже представлял, как они вместе стареют.
Он отвернулся от окна.
— Ты превращаешься в слезливого, сентиментального болвана, Уорнер, — пробормотал он.
Что с ним происходит? Его жизни мог бы позавидовать любой мужчина. У него есть власть, деньги и положение в обществе. Женщины всегда вились вокруг него, как пчелки вокруг улья.
У него есть все.
Коннор встал. Кого он пытается обмануть?
Все, что у него есть, это дом, где грохочет тишина.
И еще пустота, которая обнимает его каждый раз, когда он ложится в постель. Пустота при мысли о том, что Натали ушла от него.
Но пришло время отпустить это в прошлое.
Нельзя сказать, что он все еще любит ее. Что в ней такого, что можно любить? Когда-то он знал ее нежной, теплой, заботливой. А потом не успел сообразить, что происходит, как она превратилась в полную противоположность той девушке, на которой он женился. Чуткая, любящая малышка обернулась холодной женщиной, безразличной к нему.
Она к тому же не хотела иметь от него ребенка, и это почти убивало его.
— Почему? — спросил он у стен офиса со всеми их дипломами в рамках и декоративными настенными тарелками.
37 
